Общее обсуждение

Щедровицкий. Я нанес ущерб нескольким участникам тем, что не выпустил их после второго доклада (прежде всего - Вячеслава Ма-рачу и Ладу Никитичну Алексееву). Вы хотите то, что Вы готови­ли, сказать в формате «после всей ситуации»? Марача. Я готов, если есть время.

Щедровицкий. Со временемунас, конечно, туго, прямо скажем, но если за пять минут, то можно.

Марача. Короткими мазками. Я когда готовился к этим чтениям, то в качестве центрального коллоквиума рассматривал все таки кол­локвиум по онтологизации в силу особых функций онтологии.

Что меня удивило из происходящего? Александр Прокофь­евич Зинченко сказал, что в СМД методологии нет чистого мыш­ления. Но достаточно посмотреть схему мыследеятельности, вроде бы там слой чистого мышления никто не отменял.

Но с чем я согласен - это с тем, что онтологическое мыш­ление, оно не чистое, а оно разворачивается по той грани, где мы­шление совпадает с реальностью, как это еще указывает Ансельм Кентерберийский. Или, говоря языком деятельностного подхо­да, оно разворачивается по грани предельных форм мыслимости мира и возможности практической реализации.

И тут прямая отсылка к докладу Княгинина, который гово­рил о принципе конвертации онтологического мышления в дея­тельность. С единственным замечанием, что Княгинин принимал в качестве самой очевидной презумпции и характеристики онто­логического мышления то, что в нем является основной пробле­мой - его связь с доминирующей в мире практикой. На мой взгляд, речь как раз должна идти не о связи, а как раз о разрыве и пробле­ме преодоления этого разрыва. И, кстати сказать, эта проблема заложена в схему мыследеятельности.

Но в том тексте, который, надеюсь, опубликован или будет опубликован, там есть ряд историко-философских ссылок по по­воду этого разрыва. Я скажу просто тезис. Именно несоответст­вие онтологического мышления и доминирующих в обществе практик, с моей точки зрения, вызывали, с одной стороны, усо­вершенствование этих практик, то есть общественно историчес­кое развитие, а с другой стороны - культурноисторические изменения в онтологическом мышлении.

Я очень приветствую рассмотрение принципа конвертации мышления в деятельность в контексте онтологии развития и хочу указать, что наиболее полно это было реализовано в марксизме. И с этой точки зрения методология ММК - это продолжение марксизма в условиях, когда доминирующей в мире практикой яв­ляется уже не капитализацией прибавочной стоимости, основан­ная на эксплуатации наемного труда, а капитализацией производства знаний...

Реплика. Основанной на эксплуатации интеллектуальных работников.

Марача. Это пожалуйста. И если марксистская онтология разви­тия реализовалась в политической практике преобразования ка­питалистической собственности и буржуазного государства, то онтология развития ММК реализовалась в действительности пре­образования способов мышления, производства знания в идее из­менить мышление и через него мир, которая прослеживается уже в первой программе ММК.

И теперь про пространство онтологического мышления. У меня есть схема, альтернативная схеме Малиновского. И Мали­новский, и Княгинин совершенно справедливо указывали на то, что необходима растяжка рабочей и предельной онтологии. Здесь я хо­тел бы отметить еще важность третьего полюса - полюса объемлю­щей онтологии. И конструкция получается примерно следующая.

Значит, попробуем применить к организации онтологичес­кого мышления принцип ортогональной организации досок. И онтологии развития как предельной будет соответствовать ор­ганизационно деятельностная, она же оргмыслительная доска. И, значит, на этой доске онтология развития, раз это оргмысли­тельная доска, полагается как логическая идея развития. (Рисует.)

Происхождение этой идеи связано с методом восхождения от абстрактного к конкретному, а содержательно генетической логи­ке эта идея представлена как генетическое восхождение. Придание логической идее развития онтологического статуса продолжает ге­гелевскую линию построения логической онтологии.

Рабочей и объемлющей онтологиям (я их так изображу: ра­бочую сплошной рамкой, а объемлющую - вокруг нее пунктирной) будет соответствовать объектно онтологическая доска, на которой задается тип объектов. Алогическое отношение рабочей и объем­лющей онтологий задается через обращение к предельной онто­логии. Значит, развитие можно трактовать как генетическое восхождение от рабочей онтологии к объемлющей, при котором объемлющая онтология снимает и переинтерпретирует рабочую, при этом сама превращаясь в новую рабочую онтологию (Рис.1).

Исходя из этого можно выделить три функции предельной онтологии, которая наиболее важна с точки зрения перспектив разворачивания всего проекта Московского методологического кружка. Первая функция предельной онтологии в логическом ре­гулировании вот этого процесса снятия рабочей онтологии и ее замены на объемлющую.

Вторая функция предельной онтологии - удержание единст­ва пространства онтологического мышления в ситуации возможной конкуренции двух или большего количества рабочих онтологий или при работе с дуальной онтологией. В частности в таких ситуациях, на которые указывал Волков, говоря о «Своих» и «Дру­гих».

И третья функция предельной онтологии, наиболее, с моей точки зрения, интересная, - это задание рамок для онтологичес­кого конфигурирования. Здесь мы предполагаем, что технология онтологической работы, сформированная в ММК, позволяет об­ращаться с рабочими онтологиями как с представлениями объек­тов, в том числе строить онтологию конфигуратор по аналогии с моделью конфигуратором. Напомню, что технология конфигури­рования основана на построении методологических планкарт, о чем нам напоминал Волков, о методологических планкартах.

То есть в категориальном содержании логической идеи раз­вития восхождение и снятие в гегелевском смысле необходимо дополнить конфигурированием как восхождением от частных или региональных рабочих онтологий к объемлющей их онтоло­гии конфигуратору.

И последний коротенький пункт - это по поводу отношения к схематизации и проблематизации. С моей точки зрения, техно­логия онтологизации в версии онтологического конфигурирова­ния является предельным выражением конструктивизма методологического мышления и своего рода метатехнологией, задействующей все три базовые его технологии, которые сегодня обсуждаются на чтениях.

Во первых, онтологическое конфигурирование по самой своей сути является особой технологией онтологизации. Во-вторых, оно в качестве исходного условия предполагает проблематизацию частных или региональных рабочих онтологий. И, в третьих, онтологическое конфигурирование основано на схе­матизации. Схематизация необходима прежде всего для удержа­ния пространства онтологического мышления с ортогональными досками и различением рамок. И кроме того, если онтологичес­кое конфигурирование не завершается с ведением исходных ча­стных онтологий к новой единой онтологии, то единственным способом состыковки разнородных оснований или начал являет­ся схематизация. Перефразируя Волкова, можно сказать, что схе­матизация связывает онтологические основания «Своих» и «Других». Спасибо.

Щедровицкий. Спасибо. Лада Никитична, будете говорить? Алексеева. Я очень коротко. Я хочу отнестись к общему вопросу о технологизации мышления. Потому что сначала, когда я получи­ла программу, я оценила ее как некоторую провокацию, считая, что вообще ряд вещей, например, проблематизацию, технологизировать нельзя, потому что результаты проблематизации всегда есть момент непредсказуемый. То же самое приблизительно и те же самые типы рассуждения для меня возникали относительно он­тологизации. Но потом я поняла, собственно говоря, что стоит за этой программой, и вот к этому уже, вроде, надо относиться предельно серьезно.

Очевидно, что мышление в тех академических формах, в которых оно существовало и продолжало в некотором роде суще­ствовать в прошлом веке, сейчас существовать не может. Есть во­прос про поиск альтернативных форм, в которых оно существует.

Технологизация, она, в принципе, отвечает современной ситуации, и в силу этого вообще то обсуждать мышление как тех-нологизацию мышления - это опредленный момент, во-первых, его обобществления, а во-вторых, введения в современное прост­ранство. Хотя в той группе, в которой я нахожусь, возможности существования мышления в современном мире обсуждают не­сколько иным образом.

То, что я получила максимально, и то, что для меня было от­крытием и не ущербом, - это то, что сама такая постановка вопро­са, по всей видимости, возможна. Да, и мне был очень интересен доклад Павла Владимировича Малиновского в силу того, что мне показалось, что он попытался не только обсудить технологию он­тологизации, попытался ее не только показать, но и попытался ее некоторым образом осуществить.

Я бы здесь ввела очень важный для меня момент, а именно момент, что вообще-то онтологизация связана с появлением но­вых областей, где существуют знания. И когда было объявлено, что онтологизации подвергнется схема мыследеятельности, ко­торую я раньше, честно говоря, считала онтологической, а мне сместили ее в разряд онтики, я решила, что это очень интересно, потому что это вопрос получения новых знаний о схеме мыследе­ятельности. И определенные шаги, с моей точки зрения, здесь бы­ли сделаны. Хотя потом все таки для меня возник не онтологический и не мыследеятельностный ряд, а возник все та­ки метафорически образный ряд. То есть в конце я потеряла мо­мент, что онтологизируется именно схема мыследеятельности.

И последний тезис или последнее отношение, которое я хо­чу зафиксировать: то, что мне представляется важным в вопросе о технологизации мышления, относится к тем средствам техно­логизации, которые мы начинаем использовать. Потому что ис­ходно, когда я слушала, я видела в качестве базового средства технологизации мышления выдвижение этапных схем или схем последовательности (одномерных или многомерных).

Когда обсуждалась схематизация, я почувствовала какой то другой заход на вопрос о том, какие средства технологизации мо­гут вводиться, но, опять же таки, я думаю, что это вопрос после­дующей проработки. Спасибо.

Щедровицкий. Спасибо большое. Коллеги, я думаю, что нам сто­ит Чтения завершить. Спасибо большое. Всех благ и до 23 го чис­ла следующего года.