Мазур Сергей Александрович
Два года участия в рижском методологическом семинаре Игоря Злотникова – слишком короткий срок для того, чтобы быть отмеченным в словаре, отражающем персоналии методологического движения на постсоветском пространстве. Хотя не исключаю, что некоторый интерес моя деятельность может иметь с точки зрения оценки инновационных подходов ученика Г.П. Щедровицкого – Игоря Вольдемаровича, благодаря которому методологическая традиция постепенно становится частью социокультурного ландшафта Латвии.
Инновацию Злотникова я понимаю как хорошо продуманный эксперимент в ситуации возрастающей регрессии методологического движения в Латвии. Смысл инновации – включить в деятельность, связанную с развитием методологической ситуации, те элементы, которые, на первый взгляд, менее всего подходят для сложной интеллектуальной деятельности, принятой в ММК. Действительно, моя биография выдает сведения о рядовом преподавателе истории, заочно получившим образование в Даугавпилсском педагогическом институте, с почти двадцатилетним стажем в разных школах Риги. Однако именно знакомство с Игорем Злотниковым позволило обогатить мой жизненный опыт, изменить траекторию моего профессионального развития и самоопределения в целом. В 1991 г., еще задолго до знакомства с ним, в той локальной, естественно, оторванной от российской интеллектуальной жизни действительности, я стал формироваться как гуманитарий.
Мое мировоззрение складывалось в два этапа: от своеобразной позиции богостроительства – к абсолютному идеализму.
Мое богостроительство (с 1991 г. по 1997-98 гг.), конечно, нельзя поставить в один ряд с богостроительством А. Луначарского и др. Оно, впрочем, делилось на два аспекта: религиозный и философский. Первый связан с вангажским религиозным движением, которое строилось по типу первых христианских общин. Мои заслуги перед церковью были оценены двумя годами работы в Латвийской христианской миссии. Именно в это время я написал два базовых текста, регламентирующих мою деятельность: «Человек и власть в Евангелии от Матфея» и «Народ и толпа в Новом Завете». Трактуя созидательную деятельность как религиозную, позже я переложил максимы выработанной доктрины в учебное пособие для школы «Евангелие и человек», изданное Педагогическим центром «Эксперимент» в 1997 г.
Философский аспект богостроительной парадигмы моей жизни формировался юрмальским философским кружком, спонтанно возникшим благодаря преподавателю философии Алексею Романову и моему однокурснику по Даугавпилсскому институту Сергею Успенскому, которые подвергли резкой критике мое богостроительство. Разрыв с вангажским религиозным движением, а также с христианской миссией совпал с распадом юрмальского философского кружка и формированием у меня новой позиции абсолютного идеалиста с хрис ем у меня новой позиции абсолютного идеалиста. Результат этого сдвига – оставшийся в тетрадях неопубликованный текст «Смысл жизни и абсолютный идеализм». Выражением моей новой жизненной позиции стал совместный с А. Романовым тианской миссией совпал с распадом юрмальского философского кружка и с формировани проект гуманитарного семинара SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS.
Источники моего самодвижения вытекали из немецкой классической философии, прежде всего, Канта и Гегеля, частично из философии Платона. Так как еще в период богостроительства мою позицию определяли этические предпочтения, то первоначально в немецкой (кантовской) классической философии мое мышление определялось «Критикой практического разума». А так как практический разум имеет дело с целями и средствами, то встреча с методологическим движением означала для меня новый социальный эксперимент, в котором жизнедеятельные компоненты дополнялись (или уничтожались?) мыследеятельностью. Наиболее сложными вопросами, которые вытекали из позиции абсолютного идеалиста и ответы на которые я искал у Г.П. Щедровицкого, были: определяет ли наша мысль априорную природу мира (философский вопрос) и на каких основаниях должна складываться деятельность трансцендентного субъекта по отношению к эмпирическому миру (этический вопрос)?
Благодаря гуманитарной деятельности, воплотившейся в рижские Чтения SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS – http://shh.neolain.lv/ 1999-2006 гг., активные (в настоящем или прошлом) участники ММК И. Злотников, М. Строжев, А. Раппапорт и др. внесли в жизнедеятельность семинара мыследеятельностный компонент.
Сотрудничество упомянутого семинара с BISI Игоря Злотникова началось с осени 2004 г. Тогда же (04.12.2004) на гуманитарном семинаре по теме «Русский мир и Латвия: прошлое – настоящее – будущее» выступил с докладом Петр Щедровицкий. XIV Чтения благодаря организационной поддержке И. Злотникова позволили рижским гуманитариям реализовать мечту 10-летней давности – подготовить периодическое издание Альманаха SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS – и стали своего рода «переломными»: наконец-то, удалось решить задачу, которую еще в 1999 г. поставили учредители семинара – сформировать в Латвии интеллектуальную площадку, на которой можно было бы обсуждать актуальные гуманитарные и социальные вопросы. В решении этой задачи участвовали известные деятели методологического движения России и других стран – Александр Левинтов, Геннадий Копылов, Андрей Волков, Владимир Мацкевич, Тимофей Сергеец, Сергей Градировский.
2006 год стал для меня знаменательным из-за публикации в «Кентавре» моей статьи «Схемы в школьной истории», подготовлегнным текстом «Мышление и деятельность: конструирование схем в истории» в грантовом конкурсе Фонда «Институт развития имени Г.П. Щедровицкого», а также из-за более тесного сотрудничества с BISI Игоря Злотникова, открывающего перспективы в продолжающемся с 1999 г. моем социальном эксперименте.