Я принадлежу к поколению, которое осваивало азы методологии в образовательных проектах последней генерации ММК в конце 80-х – начале 90-х гг.

Знакомство с методологическим движением произошло на одной из игр Г.П. Щедровицкого в 1989 г., а спустя два года я поступил в Школу культурной политики. Поскольку в то время я жил и работал во Владивостоке, то моя «школа» представляла собой штудирование текстов методологов, участие в играх П.Г. Щедровицкого, несколько эпизодов стажировки в его проектах и реализация своего (совместно с М.В. Галушкиной, И.В. Голубкиным и Е.В Кондратьевой) проекта – управленческий колледж «Азиатско-Тихоокеанская школа».

Собственно, именно в этом проекте – одной из версий реализации СМД педагогики – мы и получали свое образование, представляя собой во многом группу прорыва (одноименный доклад П.Г. Щедровицкого на методологической школе в ВПЛ «Артек», 1990 г.). Живя на окраине страны, мы прорывались к фронту гуманитарных практик. Активными сподвижниками нашей группы впоследствии стали Д.В. Добрынченко, И.Н. Ковалев, Е.А. Мамий и Л.С. Шушпанова.

Дух экспериментирования довлел над проектом. Мы относились к нему как к экспериментальной площадке, предназначенной для собственного развития, принципиально отказавшись от классно-урочной системы и ее атрибутов. Это была школа тренингов, семинаров и различных молодежных проектов. Благодаря рамкам без особых проблем переформатировались и функционализировались различные методики и предметные курсы.

Основным результатом нашего школьного проекта стало, на мой взгляд, представление о педагогической профессии, реализованное в Азиатско-Тихоокеанской Школе.

Нам удалось выпустить два полноценных курса. В чем полноценных? Мы постоянно размышляли над вопросом о том, кто может осмысленно работать в школе. Например, учитель преподает какой-то предмет, спрашивается: зачем ему лично передавать что-то подрастающему поколению? Понятно, что ни один учитель ответить на такой вопрос не может, так как является функцией машины деятельности, цели которой ему не принадлежат.

Анализируя различные ситуации педагогической практики, мы пришли к выводу, что если это кому и нужно, то тем, кто за счет учебного процесса хочет что-то освоить. Из чего следует, что это работа временная, года на три, максимум пять – если она связана с психолого-педагогической специализацией. А с другой стороны – это удел молодых.

Таким образом, у нас из школы выпускались как сотрудники, так и их воспитанники. Дальше их совместная деятельность продолжалась и отчасти продолжается до сих пор. В АТШ выросло два поколения сотрудников и, соответственно, два поколения слушателей.

Такое отношение к школе во многом было инициировано П.Г. Щедровицким. Он утверждал, что развитие может реализовываться в нескольких ситуациях, одна из них – антроподром (доклад ПГ «С чем мы войдем в XXI век» на «семейной» игре 1993 г.) как ситуация выращивания людей. Вот мы и пытались сделать такую школу.

В 1996-99 гг. Владивостокская группа реализовала серию проектов в разных областях деятельности – бизнес-консультирование, избирательные кампании, образование, третий сектор и т.д. – и породила несколько организаций. Основным итогом этих работ стало позиционирование группы в разных профессиональных сообществах и выход на межрегиональный уровень.

По окончании ШКП я расстался с Азиатско-Тихоокеанской Школой, инициировал совместно с М.И. Бариновой и М.В Жавридом открытие более масштабного образовательного проекта – Центр Корпоративного Предпринимательства Владивостока – и в 2001 г. переехал в Москву, поближе к «переднему краю».

Москва встретила разладом методологических рядов. После двух лет попыток кооперации с различными участниками движения и их сподвижниками удалось вновь (после ШКП) встретить М.Г. Флямера, в то время завершавшего изыскания в области восстановительного правосудия. Совместно мы начали разрабатывать проект, посвященный практикам корпоративного развития и развитию представлений о мысле-коммуникации. В 2005 г. учредили Агентство Корпоративного Развития «Да-Стратегия»; через год к нам присоединился Ж.К. Загидуллин.

Для меня обращение к практике корпоративного развития во многом является развитием представлений о группе прорыва. В 90-х нужно было прорываться, сейчас пришла пора созидать. Набирает силу процесс формирования новых – межрегиональных, межотраслевых, корпоративных – субъектов развития. Для удержания рамки развития необходимо соучастие в этом процессе.

За прошедшие пятнадцать лет мое представление о методологии существенно не изменилось: она для меня прежде всего – практическая философия, практика мыследеятельности.