Не был, не состоял, не участвовал,… мое соприкосновение с методологией не означает, что я состоял в ММК. Потому писать о себе как о методологе не могу – пишу как случайно попавший в «священный список игроделов» о встречах с хорошими людьми, хотя некоторых из них называли методологами и игротехниками, и как это на мне отразилось.

В начале 80-х я занимался деловыми играми на промпредприятиях и сочинял формальный язык для описания и компиляции административных структур. В поисках литературы мне попалась ссылка на «Лингвистические универсалии» – звучало, как «Марсианские хроники»! Найдя и прочитав эту статью, обалдел: таких поворотов мысли я еще не встречал. Захотелось поговорить с автором. У московских знакомых получил номер телефона Г.П. Щедровицкого, тут же связался с ним и был приглашен на встречу. Прошло несколько месяцев, пока удалось попасть в Москву.

В ресторане «Прага» Георгий Петрович, Света Поливанова и я прилично отобедали тремя блюдами, между первым и вторым я рассказал о себе, а перед третьим блюдом получил приглашение поучаствовать в надвигающейся игре с одним их харьковских институтов: Щедровицкий передал мне пригласительный билет с программой игры. И ни слова не добавил. Я смотрел на листок и ничего не понимал: к своим деловым играм мы составляли подробные сценарии – кто, что, когда, зачем скажет, сделает, получался толстый гроссбух. ГП и Света наслаждались моей растерянностью и молчали. Понятно, что в такой обстановке не принять приглашение было нельзя.

Вырваться в Харьков на 10 дней удалось с трудом, тем более что сразу же после возвращения должна было состояться деловая игра на крупнейшем (20 тыс. чел.) заводе в Луганске. Пока я отсутствовал, мои сотрудники заканчивали подготовку к ней.

По совету ГП я пошел в группу проблематизации, где на пленарных заседаниях вертел головой по сторонам, а на групповых сидел, уткнувшись с закрытыми глазами (чтобы отдохнуть) в тетрадку. Через пару дней понял, что никакая это не игра, и если я не начну соображать, что происходит, и что мне делать, будет худо. Но через какое-то время незаметно включился в общее дело и даже пару раз вякнул на форуме что-то, что было расценено ГП как попытка проблематизации. К концу работы стал получать удовольствие от таких моментов, несмотря на то (а может, благодаря тому), что напряжение сил было на пределе – так интенсивно работать еще не приходилось.

Эта игра как бы высосала меня прежнего и влила нового, я это ощущал почти физически. Начиналась неизвестная жизнь, отказаться от которой не было сил и которую хочешь – не хочешь, а нужно осваивать.

То, что ОДИ – штука многоплановая, многоуровневая, многоаспектная и еще многочегойная, известно всем. Проведя более 20 своих игр и поучаствовав примерно в таком же количестве у других организаторов-руководителей, признаюсь, что в игре для меня главным, а иногда и единственным был и остался аспект жизнестроительства. Я старался его подчеркивать по ходу игры (особенно это удалось на «Атоммаше») и протягивать в послеигровой период, продолжая контактировать с участниками, а к методологии относился с уважением и осторожностью, как к эффективному и хрупкому инструменту.

Вернувшись в Луганск, я заявил, что деловая игра отменяется – играть будем… в проблематизацию. Разумеется, никто ничего не понял, но согласились: против начальства не попрешь… Два дня мне понадобилось, чтобы подготовить «игротехников» и вместе сочинить программу игры. Она выдалась представительной, с участием высокого заводского начальства и прошла бурно. Игроки создали неплохие программы развития завода, во всяком случае, до этого никаких программ вообще не было – как и развития. Разумеется, была эйфория, послеигровые возлияния и клятвы в вечной любви. И – непредусмотренный результат, который для меня стал решающим.

Начав реализовывать разработанные ими программы, начальники основных цехов натолкнулись на глухую стену, выставленную верхушкой завода, хотя она и участвовала в игре. То, что касалось изменений внутри цехов, они сделали. Но преодолеть внешнее сопротивление не смогли, и программы реализованы не были. Через 3 месяца борьбы 6 из 11 начальников цехов уволились «по собственному желанию». Тут-то я и призадумался по поводу жизнестроительства и ответственности за последующую жизнь пересозданных (воссозданных?) в игре персон…

Когда бывалые игротехники и методологи говорят об ОДИ как о стиле жизни, я их понимаю больше, чем рассуждающих о содержании, назначении, перспективах методологии и проч. Наверно, потому и не внес вклада в методологию: относился к ней потребительски, брал как некую готовую дисциплину ума.

Вырываясь в Москву, я иногда останавливался у ГП и Галины с задней мыслью: поработать над проектом очередной игры. Типичная вечерняя картина: ГП сидит в своем продавленном кресле под лампой и чертит что-то на планшете, я – напротив, на низкой для моего роста тахте что-то читаю или пишу. Мы молчим, каждый о своем, иногда перебрасываемся репликами о незначительных вещах. Я не склонен к мистике, но в эти вечера мне работалось очень плодотворно. Если я рассказывал ГП о замысле и планах на игру, он выдавал одно-два замечания технического характера, желал успеха и – никаких советов или обсуждений. Не припомню разговоров с ним и на методологические темы, зато бывали длительные беседы «за жизнь». Этих зарядов мне надолго хватало.

Теперь живу в Израиле, обучаю детей электронике. Занятия с ними для меня – материал, на котором пытаюсь активизировать рефлексию, понимание и т.д. у детей, чтобы они были готовы к разрешению проблемы жизнестроительства, когда она перед ними выскочит…

Примечание составителя.

Скромный (донельзя) автор «забыл» упомянуть историю, которая стала одной из популярных игровых легенд. На одной из своих игр он попросил участников-заводчан выписать на плакатах внутренние и внешние причины, мешающие успешно работать. Причем красным цветом – те из них, которые зависят от исполнителя (и потому их можно и должно исправить самостоятельно), а синим – обстоятельства, от исполнителя не зависящие. Когда плакаты вывесили на общем заседании, раздался общий хохот – почти все они были окрашены в синий цвет!.. Так родился «немедицинский» диагноз – «синяя болезнь».

И еще: оказавшись в Израиле, Анатолий Казарновский написал книгу «Теория мытья полов», в которой «человеческим» языком раскрыл перед русскоязычными неофитами преимущества методологии в «версии» ММК. А сегодня он держит сайт www.futurisrael.org , на котором каждый может обсудить свои представления о будущем Израиля.