Полагаю, что членом ММК могу считать себя с 1966 года. Под руководством В.А. Лефевра я приступил к дипломной работе, связанной с компьютерным моделированием рефлексивных процессов в условиях локального конфликта ПВО с авиацией противника. В 68-м Лефевр познакомил меня с Г.П. Щедровицким и Э.Г. Юдиным, а В.Н. Садовский был у нас официальным начальником.

С тех пор я не прерывал контакты с отдельными членами кружка, а с Георгием Петровичем до конца его жизни. Под руководством Лефевра я проработал пять лет (1966-71). С 1974 года наши контакты полностью прервались в связи с его эмиграцией в США и спецификой моей работы. Последние 13 лет мы возобновили тесное сотрудничество и частые встречи в Москве и США.

Лефевра я считаю главным своим учителем. Он был активным участником кружка на этапе его становления. Владимир Александрович не столько попал под влияние ММК, сколько повлиял на него, последовательно отстаивая и развивая идеи рефлексивного подхода. Под влиянием Лефевра в работах кружка понятие «рефлексия» стало использоваться как одно из ключевых. А вышел он из ММК в связи с принципиальными содержательными разногласиями, сохранив дружеские и деловые контакты с Щедровицким и участниками кружка. В трудные периоды они протягивали руку помощи друг другу, демонстрируя образцы высочайшей личностной порядочности независимо от научных разногласий.

Приведу один пример. В 1971-72 гг. у Щедровицкого возникли проблемы с властями и как следствие проблемы с проведением публичных семинаров. Лефевр, ни с кем не согласовывая, под свою ответственность организует для ГП семинарскую площадку в Центральном экономико-математическом институте (ЦЕМИ) АН СССР. Готовность к поддержке Лефевра и его учеников неоднократно подтверждал конкретными действиями и Щедровицкий.

Возможно, Владимир Александрович, бдительно отслеживая самобытность своей личной научной линии, не поддержит мою точку зрения. Но я считаю, что развиваемые им идеи следует рассматривать как одну из линий ММК (рефлексивно-субъектную), которой сегодня участники и последователи кружка уделяют всё большее внимание и которая начинает интегрироваться с другими линиями методологии в версии ММК.

Щедровицкий также оказал на меня большое влияние, и я также считаю его своим учителем. Наша первая встреча произошла в 1968 году на конференции в Тбилиси. Мне было очень приятно, когда через много лет Георгий Петрович в беседе сказал, что запомнил мое выступление. Одним из ярких воспоминаний от встреч с ним является мой доклад на его семинаре в НИИ общей и педагогической психологии. Я продержался четыре выступления по два часа, излагая предварительные идеи и эскиз методологической конструкции организации конкретного вида профессиональной групповой деятельности. Щедровицкий последовательно затягивал меня в деятельностный подход. Анализируя эти выступления, я был поражен его педагогическим талантом – тем, как гибко и доброжелательно он мог корректировать линию выступающего, не разрушая в целом его начальный замысел. Несмотря на внешне жесткую (авторитарную) позицию, «скрытая» терпимость ГП к иным точкам зрения отмечается и другими его учениками.

Приведу еще одно воспоминание, поскольку оно видится мне полезным для понимания моего вклада в интеграцию идей Лефевра и Щедровицкого. По приглашению Георгия Петровича мне довелось участвовать в проводимых им, а позднее и его учениками, оргдеятельностных играх. Во мне постоянно возникало чувство протеста. Было в этих играх то, что я не принимал, что было несовместимо с моими взглядами на организацию совместной деятельности.

Это – гипертрофированная доминанта творца, организатора игры; представление участников винтиками интеллектуальной мегамашины, материалом для творца. И как следствие – игнорирование психологической комфортности и безопасности участников, тенденции на превращение их в интеллектуальные автоматы. В случае неприятия отдельными участниками предлагаемых технологий, либо неспособности овладеть ими, порой наблюдались случаи ярко выраженных деструктивных состояний психики. Но такова была строгая методологическая установка на игнорирование индивидуальности и субъектности (вне границ процесса коллективной мыследеятельности), и в ее рамках, видимо, нельзя было по-другому.

Меня постоянно мучила проблема: как соединить позитивы деятельностных схем и субъектную ориентацию? Проблема сложнейшая и допускающая многообразие частных решений. В конце 80-х я нашел свой вариант решения на примере организации конкретных видов деятельности в субъектно-ориентированном подходе (парадигме) к компьютеризации управленческой деятельности (опираясь на практику создания автоматизированных систем организационного управления для высших звеньев управления страной). Это была попытка использовать идеи формально деятельностного подхода, методологию оргдеятельностных игр и, вместе с тем, подчинить всю методологическую конструкцию ориентации на поддержку субъектности участников совместной деятельности. При этом были введены и принципиально новые субъектно-ориентированные методологические схемы.

На одной из организуемых Щедровицким конференций (кажется, в МИНХ и ГП) он «дал право на жизнь» предложенной мною концепции, несмотря на принципиально иное отношение к субъектности. Почему? Может быть, в связи с уважением моей позиции, а скорее, потому что к этому времени его позиция претерпела существенные изменения.

Идеи субъектно-ориентированного подхода к организации управленческой деятельности были представлены мной в монографии (1998), защищены в МГУ в рамках докторской диссертация по психологии (2000), сегодня эти идеи органично вписываются в современные представления о социальном управлении с позиций постнеклассической науки (2005).

Своим вкладом в развитие идей ММК также считаю следующие успешные научно-организационные проекты. Международный научно-практический междисциплинарный журнал «Рефлексивные процессы и управление», издаваемый с 2001 г. на русском и английском языках. Специализированный сайт в области рефлексивных исследований и разработок www.reflexion.ru (более 200 посетителей в день). Лабораторию психологии рефлексивных процессов Института психологии РАН (1996-2004). С 2005 года научная площадка создана в Институте философии РАН, что в значительной степени связано с усилением роли междисциплинарного подхода в рефлексивных исследованиях и практических работах. Регулярное проведение (пять с 1994 г.) Международных симпозиумов «Рефлексивные процессы и управление». Междисциплинарный научно-практический семинар (с 2001 г. по настоящее время), в работе которого участвуют многие из ведущих членов ММК (В.А. Лефевр, О.И. Генисаретский, О.С. Анисимов, В.М. Розин и др.).

В настоящее время я главный научный сотрудник Института философии РАН, главный редактор журнала, сайта и руководитель семинара «Рефлексивные процессы и управление», веду активную общественную работу по самоорганизации стратегической элиты.

Я считаю, что мне очень повезло в жизни: на моем пути повстречались В.А. Лефевр и Г.П. Щедровицкий, которые в значительной степени определили мои базовые ценности и миссию, за выполнение которой я в ответе перед ними и самим собой.