Я принадлежу к числу бывших советских научных работников (кандидат геолого-минералогических наук), которых участие в методологическом движении сильно (и, в конце концов, невозвратно) отвлекло от таких увлекательных занятий, как создание научных трудов большого практического значения, сочинение докторских диссертаций и т.п. Повидав и послушав Г.П. Щедровицкого в начале 80-х годов на одной из конференций по «внедрению математических методов в геологию», я был уже, видимо, готов к такому обороту. Остальное решила активная и даже страстная профессиональная позиция моего начальника и ближайшего сотрудника М.В. Раца: возглавив «отдел методологии инженерных изысканий в строительстве» ЦНИИпроекта, он счел единственно осмысленным заниматься методологией по самому большому счету, включая привлечение ГП в качестве сотрудника.

Иной судьбы не стал искать и я. В 1985-97 гг. я поучаствовал, по большей части совместно с М.В. Рацем и нашим третьим сотрудником, М.Т. Ойзерманом, сначала в производственных и «околопроизводственных» методологический разработках по различным заказам Госстроя, Минэкологии, Минводхоза, Минтопэнерго и пр., затем – и параллельно – в ряде игр Г.П. Шедровицкого иных (и самых разных) направлений, затем в нескольких играх по региональному развитию (рук. А.П. Буряк), в семинарах и играх по поддержке судебной реформы и введению суда присяжных (рук. Л.М. Карнозова), наконец – в попытках как-то «методологизировать» работу в аппаратах новой (президентской и думской) власти.

Слово «участие» было и остается ключевым для обозначения моего отношения к методологическому движению. Методологом в строгом смысле я себя числить не могу и этого не делаю. В личностном плане, однако, этой моей причастности оказалось вполне достаточно, чтобы я считал приобщение к основным идеям движения первостепенно важным для себя, а сотрудничество в методологических трудах – «недаром прожитым временем» (ГП).

Так получилось, что с 1997 года я живу и работаю в Германии (как математик–разработчик занимаюсь в частной фирме программным обеспечением для страховых компаний). Здесь сейчас идет что-то вроде перестройки. По способу жизни и типу работы я никак с этим процессом не связан, но можно хотя бы еще раз последить за деятельностью «прорабов», поиграть в развитие (в фантазии, понятно). И, конечно, – хотя бы по поводу участия в настоящем издании – попытаться понять, что же для меня лично относится к основным методологическим идеям, оказавшим на меня неизгладимое воздействие и позволяющим считать себя как бы отмеченным особой печатью. Сегодня я формулирую для себя эти идеи скорее в «жизненном» (а не в профессиональном) варианте:

— представление о том, что мышление – это и есть (человеческая) жизнь; не знаю, как выразить это половчее. Ясно, что принять столь сильное положение можно, лишь обретя особое представление мыслительной деятельности, отличное от обыденного. (Моей любимой базовой схемой остается, пожалуй, «пятислойка мыследеятельности» – чистое мышление, мысль-коммуникация и мысле-действование, обеспеченные пониманием и рефлексией.);

— конструктивно выраженная – посредством выделения «позиций» – идея множественности миров; с необходимостью вытекающий отсюда императив мышления (т.е. жизни) в предположении и с учетом этой множественности;

— идея развития. Выражающие эту идею схемы (шага развития, сферной организации и пр.) помогли мне приобрести очень четкое, лаконичное, личностно ориентированное – и потому универсально применимое – представление об идеале мыслительной работы (т.е. жизни).

С таким «амбаром» можно жить и в глуши.