Кордон Станислав Иосифович

Впервые я встретился с методологами и самим Г.П. Щедровицким в апреле 1967 г. в Сухуми на совещании по количественным методам в социальных исследованиях. Приходилось сталкиваться с ними и на других конференциях, в частности, спустя год в Одессе. Но более тесное общение возникло в 1970-71 гг., когда я был аспирантом Института социологии АН СССР. В секторе Ю.А. Левады был знаменитый семинар, на котором выступали все лучшие представители отечественной общественной науки, в том числе и Георгий Петрович. Я помню выступление, в котором он рассматривал значение социологического подхода («социологизма») в методологии. Интерес ко всем «продвинутым» направлениям в науке приводил меня на выступления О.И. Генисаретского, Б.В. Сазонова и даже в лабораторию В.А. Лефевра, у которого я однажды играл на дриблинге (или в дриблинг). Поскольку многие члены нашего сектора одновременно участвовали в семинарах ММК, мне доводилось общаться с членами Кружка и в неформальной обстановке. По-человечески мне они были симпатичны, но то, чем они занимались, я не понимал и, главное, не одобрял. Я придерживался позиции, которую ГП потом определил как «гонка за лидером»: я полагал, что их деятельность неполезна, поскольку они выступали против тех ученых, которые в Советском Союзе пропагандировали теории и концепции западной философии и социологии.

После окончания аспирантуры я уехал в Пермь, где стал работать в лаборатории социологических исследований. Вскоре я обнаружил, что очень многие коллеги либо прошли школу ММК, как Б. Сазонов, либо, как И. Жешко и В. Дудченко, активно контактировали с Кружком, и в своей социологической деятельности постоянно, в той или иной степени, использовали знания и навыки работы в методологии в своей социологической деятельности, что, несомненно, способствовало повышению их профессионального уровня как социологов.

Разочаровавшись в социологии и в ее методах, я с 1987 г. начал заниматься управленческим консультированием, пройдя предварительно стажировку у А.И. Пригожина. Войдя в сообщество консультантов, я обнаружил, что и новые коллеги раньше также участвовали (а некоторые продолжали участвовать) в методологическом движении. Причем методология, её идеи и подходы весьма активно, но по разному использовались разными консультантами. Кстати, в этой своей практике работы я постоянно натыкался на людей, которые участвовали в ОДИ, освоили навыки и методы коллективной мыследеятельности и очень активно и даже агрессивно стремились их применять. Такие люди встречались в самых неожиданных местах, например среди молодых рабочих промышленного города Березники.

В конце 80-х гг. я участвовал в двух ОД играх, которые проводили Н.Г. Алексеев и его команда. И пришел к выводу, что в основу ОДИ заложена очень мощная и развитая теоретическая база, а сами игры есть не только мощная и эффективная интеллектуальная технология, но и обеспечивающая её психотехническая технология. В последнем я мог убедиться, участвуя в игре по педагогической тематике в Перми, проводили ее С. Краснов и Р. Каменский, которые привезли с собой, помимо методологов и игротехников, еще и группу психологов. Было интересно наблюдать, как на одном и том же коммуникационном поле разворачиваются две полярно направленные технологии. Естественно, все закончилось грандиозным скандалом.

В 1992 г., в очень тяжелое в материальном отношении время, Фонд Сороса и Институт «Открытое общество» объявили конкурс на лучшие учебники по общественным наукам для высшей школы, и я решил участвовать в нем. Мягко говоря, это было довольно смело: я собрался написать учебник по предмету, о котором имел довольно смутное представление. В своей преподавательской деятельности мне часто приходилось читать курсы, по которым учебников не было, по крайней мере, на русском языке. Я решил использовать этот свой опыт, чтобы систематически изложить идеи ММК, причем использовать в качестве исходного материала не только труды ГП, но и его соратников. Все методологи, с кем я делился своими планами, включая Н. Алексеева и О. Генисаретского, отнеслись к этому замыслу с интересом.

Понимая, что одному мне такой объем работы не осилить, я пригласил в качестве соавтора молодого преподавателя философии С.В. Комарова. Это положило начало нашему многолетнему сотрудничеству. Мы подготовили заявку, написали первую, вводную, главу. К нашему удивлению, заявка была принята. Для начала оказалось очень сложно собрать все тексты, многие из которых публиковались в малотиражных и редких изданиях. Это сейчас появились многочисленные издания трудов ГП, CD-диски с методологическими архивами и т.п., тогда же ничего подобного не было. Еще сложнее оказалось научиться эти тексты понимать. Так или иначе, к 1995 г. мы подготовили текст учебника в 400 машинописных страниц с большим количеством схем. Однако возглавлявший соответствующую секцию в конкурсной комиссии В.А. Лекторский заявил на обсуждении, что «есть и другие мнения о том, чем является методология»…

Мы решили не испытывать судьбу, не вышли со своим учебником на финишный этап конкурса, но продолжили работу с целью наилучшего изложения системы методологических знаний, в частности, в рамках работ по гранту РГНФ «Методологический анализ инженерной деятельности» (я даже написал и издал брошюру «Методологический анализ конструкторской деятельности», Пермь, 1997). В конце концов мы решили использовать накопленный нами опыт по освоению всего корпуса методологических знаний и разработанные нами схемы связи между отдельными их предметными областями и написать «Основы методологии», но включить в него не всё содержание методологии, а только основные категории – деятельность, воспроизводство, коммуникация, мышление и рефлексия. Работали мы почти 10 лет, поскольку время для этого находилось в основном только в период отпусков. К 2005 г. мы свою книгу закончили и с помощью нашего начальства издали.

Нельзя сказать, чтобы ее встретили с восторгом, но в целом благожелательней, чем мы предполагали. В 38-м выпуске «Кентавра», вышедшем еще при жизни Г.Г. Копылова, он опубликовал мою статью по методологии деятельности потребления. Летом 2006 г. Фонд «Институт развития имени Г.П. Щедровицкого» выделил мне грант для работой над книгой по содержательно-генетической логике. Таким образом, я могу себя считать примкнувшим к методологическому движению, может быть, в не самые лучшие для него времена.