Смирнов Сергей Алевтинович

Я не был ни близким другом, ни близким коллегой, ни близким учеником Г.П. Щедровицкого. Но встреча «в большом времени» у меня с ним все же состоялась, впервые  в 1985 году, когда он в очередной раз приехал в Новосибирск на конференцию, организованную его давним другом и соратником И.С. Ладенко (позже я узнал, что фактически они давно). Я увидел легкого, стремительного, худощавого человека, который пускал стрелы из зала в сторону того или иного докладчика. А потом так же поливал и своего давнего друга: «Иосаф, у тебя была хорошая кандидатская диссертация, но ты ничего не понимаешь»…

Потом он читал курс лекций по СМД педагогике (фактически, вариант «Педагогики и логики») в нашем педагогическом институте, где я работал преподавателем на кафедре философии. Это был фурор: народ ходил ошалевший, преподаватели ежились от его убийственных слов и выражений, а я был окончательно покорен дьявольским обаянием ГП. И тогда же узнал от В.П. Тыщенко, своего первого учителя в философии, что чуть ли не вся послевоенная отечественная философия оформлялась и осознавала себя через деяния группы молодых людей – Зиновьева, Щедровицкого, Мамардашвили и Грушина, ставших первым поколением ММК.

С тех пор я прочитал фактически всё, что из написанного Георгием Петровичем было опубликовано в разных изданиях. Никаких «черных кирпичей» и текстов в сети тогда не было и в помине. Но ГП был аккуратист и педант по части культурной традиции: все свои тексты (пусть в труднодоступных журналах и сборниках) он сопровождал подробными ссылками, по которым, взяв одну статью, можно было найти другие (опубликованные). К тому же по рукам гуляли ксерокопии (пусть полуслепые), которыми интересующиеся обменивались на играх.

Мое первое участие в большой игре – Калининград, 86-й год (конспекты с нее храню до сих пор). Помню, как был горд тем, что выступал от группы на пленарном заседании, рассказывая народу, какие бывают типы рефлексии. ГП меня поддержал, хотя и сказал, что типов ее бывает больше. Но я почувствовал его поддержку: он меня заметил…

В методологическом плане я был тогда, естественно, весьма зеленым. Однако в философии кое-что понимал благодаря школе Тыщенко, и знал культурные тексты, на которые опирался ГП (поэтому мне было проще, чем многим участникам игр). Я стремился ловить все слова и смыслы, которые он сообщал, конспектировал каждое его слово. Он был для меня Учителем мысли (в частности, учил способам вскрывать мышление других). От него шла энергетическая волна, я зарядился от нее на всю жизнь.

Потом были другие игры, методологический съезд в Киеве, очередные приезды его в Новосибирск. По его инициативе В.А. Жегалин (мудрый был человек, светлая личность) и Тыщенко организовали комитет по СМД методологии и ОДИ. Но потом Жегалин уехал в подмосковный Зеленоград, и мне пришлось быть руководителем первой для меня игры, которую нам заказал обком комсомола.

Кстати, Владимир Петрович Тыщенко все же не методолог, хотя знает методологию как свои пять (равно как мировую философию, психологию, культурологию и пр.). И ГП у него стоит в определенном месте, в его своеобразной культурной системе классификации. А Георгий Петрович называл ВП своим «главным открытием в Новосибирске».

С тех пор методология в версии ММК прочно вошла в мою жизнь как одна из культурных практик (наряду с театральной педагогикой, философией, поэзией). Повторю: я уже знал ряд классических работ, на которых строил свою линию ГП (Аристотель, Фихте, Гегель, Маркс), но такого, как у него, поворота мысли еще не встречал. И на примере движения его мысли стал хоть немного понимать, что такое строить онтологии, что такое деятельностная онтология, что такое вообще практика мышления. Игры как таковые меня интересовали меньше, а больше – основания, на которых ГП разворачивал свой дискурс.

Для меня идея Деятельности – онтологическая (как и Природы, Истории, Бога, Человека). Поэтому, говоря о том, что сделал ГП, сказал бы так: он отрабатывал Идеи Мышления и Деятельности онтологически – строил новую онтологию. ГП – это Мир, причем онтологически укоренный. И этот мир, простите новомодный жаргон, матричный. Всё, за что бы ни брался ГП, выворачивается и высвечивается новыми красками и поворачивается новыми гранями. Все миры и действительности пронизываются онтологией, которую строил ГП. Он сам в конце жизни сказал про себя: «я есть гипостаза мысли».

Поэтому я считаю себя учеником ГП (он для меня – один из Учителей: он до сих пор учит меня мыслить, а его работы – мои настольные книги, рядом с Выготским, Бахтиным, Кантом, Декартом). Я продолжаю проводить проектные семинары и игры (тем более что и до, и после ГП я использовал игры и проблематизацию в своей педагогической практике: для меня это не было откровением). Но хоть я и сам «игровик», привык работать в режиме игр и тренингов как в единственно адекватном режиме развития и саморазвития, я все же пытаюсь сопрягать, как уже сказал, разные культурные практики.

Постепенно у меня стали налаживаться более тесные, прежде всего, содержательные контакты с бывшими членами ММК и другими участниками методологического движения. В последние годы активно общаюсь с В.М. Розиным, по большей части в области философии и культурологии. Мы обмениваемся книгами, статьями, текстами, идеями. Также с 1998 г. я контактирую с О.И. Генисаретским, но большей частью не по вопросам СМД методологии (которую сам Олег Игоревич частенько поливает плохими словами), а опять же в области философии, образования. Заметьте, оба они, прежде всего, философы и культурологи.

В годы «бури и натиска» (80-е) я особенно часто участвовал в играх по образованию. Шла инновационная волна в школе, но полем мысли и действия ГП был весь мир, и это – признак масштабной личности. Каким был и Л.С. Выготский – лабораторным пространством его мысли была вся мировая психология. Увы, ни один из последователей Георгия Петровича не может удерживать этот запредельный онтологический горизонт всемирного (пушкинского) общения и отзывчивости. И коль скоро мне-то был важен, прежде всего, прецедент мысли, который демонстрировал ГП, то когда он перестал проводить игры, я перестал на них ездить (съездил на пару игр его учеников и все).

А после ухода ГП были новые публикации его наследия (спасибо всем, кто этим озаботился). Всем нам было удивительно читать публикации, которые после ухода ГП пошли сначала в «Вопросах методологии» и «Кентавре», а потом в «черных кирпичах». Например, такие его принципиальные тексты, как «Рефлексия в деятельности», «Культуротехника и культурология с системодеятельностной точки зрения», «Методологическая организация сферы психологии». Он задавал своей, изложенной ясно, просто и прозрачно мыслью иной поворот, причем сугубо методолого-антропологический. Недаром в одной из своих лекций («Философия у нас есть») он сказал, что с самого начала, с конца 50-х, его интересовала именно антропологическая проблематика, т.е. место и назначение человека. И вот, заметьте, он разбирался с этой проблематикой методологическими средствами, не создавая еще одной метафизической спекулятивной системы, спекулятивной антропологии, и не строя еще один проект универсальной науки, как этого хотели Э. Гуссерль или М. Шелер.

В этом плане я не просто использую наследие ММК в библиотечном, архивном плане. Да это и невозможно, это все равно, что изучать древние культуры по муляжам. Для меня работы ГП и традиция ММК – органичная часть постоянной проектной деятельности. А коль скоро я всегда занимаюсь разными проектами (культурными, образовательными, социальными, по развитию города, той или иной организации), то методология здесь – главное мыслительное подспорье.

При этом замечу, что только методологическими средствами ни один проект не поднять. Нужны команды профессионалов – экономисты, проектные и стратегические менеджеры, финансисты. Но – с проектным мышлением, рефлексией и самоопределением. И умеющие строить онтологии своей жизнедеятельности. Умеющие описывать то, что они делают, и упаковывать это в оргсхемы. Вот и получается, что реальным продолжением методологии может быть реальное включение методологической работы в практику проектирования.

Я сам провожу проектные семинары под заказ как целевые. Также мы с Тыщенко периодически затеваем такие методологические «посиделки», в которых участвуют осколки когда-то существовавшего кружка и другие профессионалы. Но постоянно действующего методологического семинара в Новосибирске нет. А надо бы. Но это общая ситуация. Где они есть в городах Сибири?..

Кроме того, участвую как эксперт и разработчик в проектах и программах коллег, например, сейчас – в разработке концепции пространственного развития Новосибирска.

В настоящее время: директор Международной бизнес-школы Новосибирского государственного университета экономики и управления, доктор философских наук, президент некоммерческого партнерства «Высшая школа управления», ответственный редактор гуманитарного альманаха «Человек.RU».

Есть свой сайт: www.antropolog.ru. Издаю свой гуманитарный альманах «Человек.RU». В прошлом году вышел его первый номер. Из значимых публикаций могу назвать книгу «Культурный возраст человека. Введение в психологию развития» (2001, 2004), по ней защитил докторскую по философии. Есть важный для меня цикл работ по проблематике «человек перехода», опубликованных в разных сборниках и журналах. Сборник избранных работ с этим же названием «Человек перехода» вышел в 2005 г.