eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Воловик Владимир Вениаминович

Воловик В.В.

В 1980 или 81-м году я встретил на углу улиц Cкрипника и Чернышевского Валеру Проскурнина. Он стал жарко рассказывать о каком-то московском философе, который приезжал в Харьков и еще приедет проводить игру.

К этому моменту я выше крыши начитался советских философов и испытал от них ужасное разочарование. Перспектива знакомства еще с одним меня не зажгла.

Потом Миша Заика рассказал, что был на этой игре (И-12). Слушает и ни слова не понимает. Тогда он стал непонятные слова записывать на бумажечку, потом составил из них грамматически правильное вопросительное предложение и задал Георгию Петровичу вопрос. И получил ответ! Словом, бред полный.

Спустя несколько месяцев я зашел на семинар по АРИЗ (Алгоритм решения изобретательских задач, Г.С. Альтшуллер – было такое движение, чем-то похожее на методологическое), который вел Проскурнин, и обнаружил, что обсуждается какая-то Одесская игра (потом оказалось, И-15). Все обсуждение показалось полным бредом, но зацепило. Я яростно возражал, потом проспорил с Валерой еще несколько часов, потом прочитал несколько текстов ГП и поехал на следующую игру.

Это была игра по проблематизации. Я всегда считал себя умным человеком. Но из игры понял лишь, что это что-то очень важное и интересное. Поразил ГП и ее атмосфера. Начал читать тексты и ездить на игры. В то время я работал в Харьковском политехе. У меня был разумный начальник, и мы с ним решили, что я потеряю чуток в зарплате, но перейду на должность, которая позволит ездить на игры как в командировки.

Какое-то время жизнь измерялась играми – И-19 (по целям), МИНХ, Союзмор, Вышний Волочок…

Вдруг заметил, что, возвращаясь в Харьков, рассказываю Сереже Содину (потом и он этим заболел) одно и то же. Встревожился – и на год объявил мораторий на игры.

За год прочитал много «раннего» ГП, многое из «философского минимума» (ходил по рукам составленные им такой списочек) и сказал себе так: ты, ВВ, в состоянии методологом не быть (это из Райкина: «ты, Иванов, в состоянии пропагандистом не быть… сила в словах у тебя есть, только ты их расставить не можешь»). А игротехником, черной костью, ты быть не желаешь. Займись-ка, дружище, образованием. Оно тебе интересно, вот его и развивай.

С тех пор ездил в основном на игры по образованию, читал хорошие книжки по образовательной тематике (например, Петр Щедровицкий мне посоветовал Отто фон Вильмана).

В 88-м году сделал у себя в Политехе лабораторию НИЛ ВИО (высшего инженерного образования). Заманил туда Сережу Содина, переманил у Ковриги Веру Данилову, и появилось то, что потом называли «харьковским бревном». Как-то очень ладно пошло у нас. Апофеозом был Обнинский сборник по методологии инженерии. Каждый из нас опубликовал там по статье; свою ныне читаю и поражаюсь: очень наивно, но очень интересно.

Это была статья о популятивных объектах. Потом мы провели игру, которую организовали популятивно. Мне очень понравилось.

В это время я стал понимать, что игры для меня немножко мучительны. А Сережа с Верой увлеклись НЛП. Я бесился, что они перестали заниматься инженерным образованием, но вскоре сам заразился НЛП и, прежде всего, Эриксонианским гипнозом.

Сейчас я им и занимаюсь – в рекламе, в бизнес–консультировании, в исследованиях разных. Провожу тренинги, группы.

Я никогда не считал себя методологом или игротехником. В движении я был маргиналом, с иронией относился и отношусь к адептам. Думаю, что меня не устраивала некоторая «бесчеловечность» методологии. Не схватывала она такую мелочь, как человек. Сам ГП решал человеческие вопросы «на ручном управлении», а методология выносила их за скобки. Думаю, что деятельностный или СМД подход должен отвлекаться от человека, но в какой-то момент я понял, что это не мое. Тем не менее, твердо знаю, что из трех важных поворотов моей жизни (к АРИЗ, методологии и психотехникам), поворот к методологии – самый важный.

Моя сегодняшняя философия жизни не приемлет Учителей с большой буквы. Но эта же философия позволяет делать исключения. И Георгий Петрович – такое исключение. Мне не важно, относился ли он ко мне, как к ученику. Но он меня многому научил самим фактом своего существования. В основном это такие вещи, которые не назвать словами. Я, как многие из нас, был им одержим. В такой одержимости есть риск потерять себя, но именно через нее схватывается самое важное и ценное – некая человеческая цельность. Риска стать маленьким «гп» удалось избежать. Но некоторые стороны личности ГП я считаю уникальными дарами. Прежде всего – чувство процесса. Даже в «процессуально-ориентированной» психотерапии мало кто работает процессуально, как это было на его играх. И это искусство насыщать ситуативный процесс блестками мышления. Сегодня психотехники не злоупотребляют мышлением, так что я выделяюсь на общем фоне.

И главное: я стал выше всего ценить осмысленность. Сейчас просто не могу заниматься бессмысленными вещами.

Меня до сих пор волнует образовательная проблематика. Практически это выражается в тренингах по Эриксонианскому гипнозу, которые я считаю удивительными. Недавно написал в «Кентавр» статью по образовательной проблематике. Называется «Бубен шамана».

С грустью слежу за тем, во что превратилось движение сегодня. Посещаю сайт circle.ru, читаю «Кентавр», встречаюсь иногда с кем-то из старых бойцов и чувствую, что с уходом Георгия Петровича в движении осталось место только для музейной работы. Никому, кроме него, эта ноша оказалась не по силам.

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44