eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Оников Леон Леонович

Оников Л.Л.

Я участвовал в нескольких, думаю, более чем в двух десятках игр и семинаров, организованных методологами, в основном П.Г. Щедровицким и реже С.В. Поповым. Однако инструментарием, который подробно разработан методологами и успешно претворен в жизнь нескольких сотен, если не тысяч, людей, к сожалению, не владею. Во многом это мой осознанный выбор. Я закончил экономический факультет МГУ и воспитывался на кальке с классической немецкой философии, в сильно усеченном и жестковатом варианте, который в годы застоя культивировался кафедрой политэкономии Цаголова. Однако для меня общение с методологами не только исключительно интересно, но и весьма полезно. Вот три для меня наиболее важных этапа взаимоотношений с ними.

На первой же игре, в которой я участвовал, кажется, в Находке (1989 г.), стало совершенно ясно, что СМД методология – цельная, подвижная и очень талантливая система действий и представлений. Все это Петр Щедровицкий тогда совершенно виртуозно и наглядно продемонстрировал. Отлично помню ту игру и собственное ощущение: мышление можно перевести в чувственную реальность и, что важнее, можно использовать систему объективированных приемов работы с нею.

Зимой 93-го на семинаре в Институте психологии я познакомился с Г.П. Щедровицким и через несколько дней приехал к нему на московскую квартиру. Собеседник он был потрясающий, несмотря на тогдашнее самочувствие – физическое состояние абсолютно не ухудшало его способности к рассуждениям. Как автор СМД методологии, он в своих построениях совершенно не был ограничен ее приемами.

Способность действительности мимикрировать, ее умение имитировать развитие, выдавать ниспадающие линии деградации и дурную бесконечность многообразия за развитие; особенности проявления мышления, когда содержательное развитие по каким-то причинам невозможно, вплоть до отказа от себя, вынужденное её превращение в интуицию… Ловушки мышления, цинизм мышления как объективное следствие и массовое явление среди последователей методологии; опасность массовой ситуации, когда люди знают, как мыслить, но не знают, о чем, когда цинизм выступает наиболее полной, единственно возможной формой свободы несвободных людей, таким образом сохраняющих способность к изменению… Накопление критической массы цинизма, не позволяющего состояться общественному развитию, даже при открывающихся исторических возможностях… Таков краткий тематический перечень долгого и бесконечного интересного для меня разговора.

Георгий Петрович пригласил принять участие в играх, но через несколько месяцев его не стало. Еще одна досада на себя за то, что не познакомился раньше: ведь практически всех участников первого студенческого семинара Зиновьева – основателей СМД методологии – заочно я знал и общие знакомые, в т.ч. близкие, с каждым из них имелись.

Последний этап проходит сегодня, сейчас, когда люди, активно действующие в методологии и практически использующие ее методы, во многом формируют принятие решений ряда хозяйственных отраслей и общественно-политических движений. В частности, на практике проверяются различия подходов мышления у наших и западных специалистов при создании инвестиционного фонда для проектов «Росатома». Российская действительность объективно ориентируется на крупного (желательно крупнейшего) инвестора, достигающего договоренности с федеральным руководством о полном контроле над конкретным коммерческим направлением. От инвестора ждут прямого финансирования проекта, единолично перекрывающего все основные проектные риски. Именно такой типаж и воспринимается в России как инвестор. Учитывая, что каждый инвестиционный проект опирается и одновременно формирует образ будущего, описанный порядок приводит к авторитарной картине мира. Союз инвестора и власти выступает единственным источником/демиургом экономических и общественных смыслов. Российскому инвестору консультант, по большому счету, не нужен. Ему необходимы квалифицированные исполнители в разных отраслях знаний, но действующие в той картине мира, которую определил инвестор. В открытой же экономике каждый проектный риск выступает ресурсом для обособленной хозяйственной деятельности. Финансирование любого проекта/представления о будущем возможно только как результат согласования целей и смыслов деятельности разных хозяйствующих субъектов. Я думаю, что простые и скучноватые участники инвестиционного процесса с международных финансовых рынков, лишенные российской харизматичности и строго берущие на себя риски в соответствии с местом в инвестиционном процессе, со временем убедят моих товарищей в необходимости признать множественность природы мышления. Именно природы, а не приемов, типов и объектов мышления.

 Множественность его природы, собственно, и обсуждалась с Георгием Петровичем. Основной вывод беседы – не вывод, разумеется, а мыследеятельный образ, исключительно для понимания метаморфоз мышления, – был следующим. Представим, что существует метамышление, оно действует в разных формах и трансформируется в зависимости от возможностей своей деятельной реализации. Если имеем дело с единством самостоятельно действующих субъектов, то естественным образом возникает живое мышление, которое специально инициировать и поддерживать не требуется. Но если человек по объективным причинам не может пройти к живому мышлению (действуют системные ограничения, например, как результат опредмечивания), то нужны специальные искусственные приемы, эвакуирующие мышление человека, т.к. привычные ему мышления не являются естественными для самого мышления.

СМД методология и является такой формой эвакуации, переводом человека в искусственную среду, которая ближе к естественному состоянию мышления, чем сложившееся у человека. Фактически то же осуществляет экономист, занятый, например, институциональной реформой в России У экономиста нет приемов прямой работы с мышлением человека, как у методологов, и поэтому он создает институты, регламенты и нормативы, искусственно побуждающие человека действовать, как если бы тот находился в естественном единстве рыночной экономики. Приемы СМД методологии и меры российской институциональной реформы – не более чем паллиативы, помогающие продержаться до начала реального развития, не перейти границу необратимых изменений, когда принципиально невозможен переход к развитию.

Если развитие в принципе невозможно, то мышление выступает как интуиция. Если пропадает и субъект и объект мышления, то оно становится / растворяется в природе, пока не появится субъект деятельности, т.е. некто, способный не только интерпретировать, но и узнавать себя в другом.

Задача человека – понимать границы различных состояний мышления, понимать, в какой его фазе он находится, и использовать приемы, характерные именно для этой, а не другой фазы. Уверен, все это будет объяснено агентами международных финансовых рынков моим друзьям и коллегам из числа российских методологов. Если, конечно, в очередной раз не впадем в самоизоляцию, когда только методология и остается спасительной отдушиной.

Хочу ответить на вопрос, зачем мне методология и почему всегда буду чрезвычайно внимательным к этой традиции. Между Настоящим и Будущим лежат непреодолимые препятствия для Настоящего, между ними может быть только чисто внешнее сходство. У Будущего просто другая природа. Содержательное мышление в рамках определенного мыследеятельностного единства со временем объективно перестает быть содержательным, выхолащивается. И тогда приемы формального мышления, имитация мышления становятся более содержательными, чем живое мышление.

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44