Добавление к «Открытому письму» в связи с комментариями Вячеслава Марачи
С интересом прочел комментарии, а также критику в свой адрес. Поостыв, вынужден был со многим согласиться. И пишу ответ, не потому, чтобы еще раз утвердить свою позицию, а для завершения обсуждаемой темы. Сначала, с чем я не согласен. При всем моем уважении к Петру Щедровицкому, не могу воспринять его манеру вести семинар (во всяком случае, речь идет о тех случаях, которые я наблюдал), как «жесткое, корректное оппонирование» докладчику. И дело не в моей ранимости (когда нужно, я бываю достаточно жесток в полемике), а в научной этике. Для меня эта этика включает не только жесткое оппонирование, но и уважение к выступающим, и предоставление им определенного времени для изложение своих мыслей, и недопущение, чтобы твое плохое настроение или раздражение определяли оценки, и ряд других моментов.
Принимая замечания Марачи, свой текст открытого письма я теперь вижу так.
Лев Петрович Щедровицкий, кажется, уже в позапрошлом году предложил объявить меня врагом методологии. Но он не оригинален. Еще раньше представители естествознания предложили объявить меня своим врагом, за критику естественнонаучного подхода. Подобные оценки, конечно, огорчают, но не очень, поскольку, одновременно, это свидетельство того, что я осуществляю свое назначение именно как методолог, одна из основных задач которого реанимировать и побуждать к действию критический орган мышления. Каждый человек, способный к трезвой самооценке, примерно знает свое реальное значение. И я уверен, в научном и философском сообществе Розина воспринимают, прежде всего, как методолога. Но вот совсем недавно в частном разговоре мой старый соратник, Борис Васильевич Сазонов пропел ту же самую песню. «Какой ты, Вадим, методолог, - сказал он, - ну там культуролог, психолог». Да, и в ходе обсуждения в прошлом году в Институте философии моего доклада о Г.П.Щедровицком ряд участников сомневались, что я настоящий методолог.
В данном случае ясно, что сомневающиеся и отрицающие знают, что такое подлинная методология. Лично я не беру на себя такую ответственность – определять однозначно, чем является настоящая методология. Но, как личность, имеющая, по Канту, право свободно мыслить, я в свое время решил выйти из ММК, поскольку мое понимание методологии существенно разошлось с тем, как это понимал мой Учитель. Безусловно, я многим обязан Георгию Петровичу и без его участия не состоялся бы как методолог и философ. Но судьба всех настоящих учителей сходна – их ученики нередко рано или поздно восстают – нет, не против их личности, хотя и такое бывает, а их учения, - если оно застывает и окаменевает. Буквально на днях я сказал Матвею Хромченко: «Разве Г.П. – икона?». «Да, - ответил он, - для меня икона, и только Щедровицкий - представитель истинной методологии, а не Вы».
Однако, что это за методология, у которой заснул или совсем атрофировался критический орган? Что это за методологическая школа, которая целый год обсуждает достижения ММК и культивирует канувшие в лету способы мышления? «Вы, Вадим, - сказал мне на одном семинаре Петр Щедровицкий, - ведь вообще не считаете, что у ММК были какие-то достижения». Ну, отчего же, я уверен, что участники ММК и лично Георгий Петрович много сделали для развития современного мышления (особенно в России), например, способствовали тому, что методология выделилась в самостоятельную философскую дисциплину и отчасти была институциализирована. Тем не менее, нельзя закрывать глаза, что все конкретные программы Г.П. по реформированию педагогики, семиотики, дизайна, психологии, науки не просто не были приняты представителями соответствующих дисциплин, а неправильны (как говорил Аристотель по отношению Зенона – «ошибочны»), именно с методологической точки зрения.
Что, настаивая на принципиально деятельностном подходе («нечего «пялиться» на объект и мир»), сам Щедровицкий все время сидел на двух стульях: «пялился» то на деятельность, то на мыследеятельность. Что, будучи в философии одним из идеологов естественнонаучного подхода и эмпирического научного исследования, в своей реальной работе Георгий Петрович, начиная со второй половины 60-х годов, снова возвращается к метафизике по Канту. Что, к сожалению, именно с этого периода, но особенно в 70-е сообщество свободных мыслителей, в котором царил дух уважения друг к другу, уступает место коллективу, направляемому твердой авторитарной рукой Щедровицкого. На последних семинарах в офисе Щедровицкого, я с изумлением наблюдал, как Петр в духе позднего учителя почти хамски разносил докладчиков. Я от своего учителя старался не терпеть и более слабых нарушений профессиональной этики.
Главное все же в другом – куда сегодня идет методологическое движение, есть ли у него будущее? Ряд представителей методологического движения считает, что главная задача наладить трансляцию идей методологии, воссоздать или конституировать заново практические формы методологической работы. Никто не спорит, подобная работа была бы полезной. При благоприятных обстоятельствах могло бы сложиться еще одно направление методологической мысли. Но может ли успешно развиваться методология, занятая в основном решением такой задачи? Думаю, нет.
Методология, на мой взгляд, с одной стороны, принципиально сервилистская дисциплина, обслуживающая современные и нарождающиеся дисциплинарные формы мышления, с другой – альтернативная философии форма теоретической, проектной и практической жизни личности. Она не может не реагировать на альтернативные методологическому подходу философские течения мысли: постмодернизм, феноменологию, философию Хайдеггера и Мамардашвили и др. Она не может не обсуждать, правильно ли Г.П. трактовал человека и культуру, принципиально порвав в этом вопросе со всей философской традицией. Методология обязана обсудить конкретные программы Щедровицкого, поняв, почему они оказались слабыми в плане проектосообразности. Нужно заново самоопределиться также в отношении частной методологии, поставив вопрос о взаимоотношении методологов с конкретными специалистами (альтернатива здесь такая: или нормирование или понимающая кооперация). Методологи обязаны практикой своей работы продемонстрировать, что их способы мышления, действительно, более эффективные, чем традиционно-философские, или, если это невозможно, нащупать свое место в мыслительной кооперации разных специалистов. В свою очередь для этого методологам нужно критически проанализировать исходные идеи и предпосылки методологии, продумать, что такое методология вообще и какие задачи она может решать, переориентироваться на обслуживание формирующихся новых форм мышления в философии, науке и других интеллектуальных практиках. И перестать считать себя интеллектуальным пупом вселенной. Такое право имел, возможно, поскольку он уже ушел от нас, да и то, вряд ли, один Георгий Петрович.
На мой взгляд, методологическое движение подошло к развилке дорог. Пойдешь направо, стараясь реанимировать давно ушедшую мысль – деградируешь окончательно, и тогда на все 100% будет прав Валерий Подорога, утверждающий, что школа Щедровицкого почила в бозе и ничего тут уже не поделаешь. Пойдешь налево, вписывая методологию в мировую философию с претензией, что только методология ММК одна достигла недосягаемых высот мысли, – насмешишь серьезных мыслителей. Пойдешь прямо, претендуя на решение задач социальной инженерии – открытая дорога к еще одной утопии. Выход один - заниматься своим прямым методологическим назначением, обслуживая и развивая современное мышление, внимательно выслушивая время и его проблемы, культивируя и совершенствуя собственное мышление, постоянно отслеживая его границы.
Безусловно, каждый из нас имеет полное право говорить от имени методологии и считать свое понимание методологии правильным. В этом отношении мои нападки на Петра Щедровицкого некорректны. Он решает свои задачи, вкладывая в методологию, как он ее понимает, свои силы и средства (и немалые). Другое дело, что все мы «плывем в одной лодке», т. е. считаем себя методологами (конечно, те, кто так считают), поэтому, вряд правильно думать, что только моя позиция и точка зрения на методологию верны, а другие нет. Лично я стараюсь так и поступать: отстаиваю свое видение методологии, но признаю и уважаю различные другие понимания методологии и ее истории. Естественно, я должен к ним относится, обсуждать их, что не всегда, к сожалению, получается в должной мере. Хотелось бы, чтобы и другие методологи не считали свое понимание методологии единственно правильным.
В условиях становления методологической культуры, включающей разные методологические школы и группы, а также отдельных значимых методологов, на мой взгляд, решающее значение приобретает характер коммуникации. В этом отношении комментарий В.Марачи работает на обустройство такой коммуникации и его нужно всячески приветствовать. В свое время Чтения и КЕНТАВР обеспечивали возможность участия в общем пространстве методологии всех основных групп и участников методологического движения. Сегодня многие методологи это пространство покинули. Это факт, и не стоит на этом основании тем, кто оставил общее поле методологии, приписывать какой-то злой умысел или комплексы. Думаю, «голосование ногами» произошло потому, что оба указанных канала коммуникации перестали быть общими (меньше это относится к КЕНТАВРУ, больше к Чтениям). Но остались методологические сайты в Интернете. Очень важно, чтобы они сохраняли свою роль в обеспечении и поддержании общего пространства мысли методологического сообщества. Одно из условий этого - предоставление места для изложения своих взглядов, а также критики в адрес других методологов, не только инициаторам и участникам данного сайта, но и всем основным субъектам методологической культуры.
С уважением, В. Розин