Вклад ММК в мировую философско-методологическую мысль: ключевые идеи и достижения

Введение в дискуссию

В качестве отправной точки для начала дискуссии мы предлагаем Вашему вниманию текст рукописи Г.П. Щедровицкого , в которой он сам выделяет основные результаты ММК за период с 1974 по 1981 гг.

Текст, жанр которого можно охарактеризовать как «рефлексивные заметки», датирован 1 февраля 1982 года. Что же заставило Георгия Петровича именно в этот момент решиться сформулировать основные результаты работы ММК, и почему единицей рефлексивного анализа выступает период с 1974 года? К сожалению, сам ГП не поясняет, почему для подведения итогов он выбирает именно такой отрезок времени.

Как организатор дискуссии, попытаюсь предложить рабочую гипотезу: именно данный период для ММК стал временем формирования основных схем и представлений подхода, впоследствии получившего название системомыследеятельностного (СМД-подхода). Не случайно Георгий Петрович начинает фиксацию достигнутых результатов со следующего: «Первое – это четкое различение деятельности, мышления, рефлексии, понимания и мыследеятельности, полученное за счет работы со схемами передачи текста (т.е. акта коммуникации – В.М.) и соотнесения этой схемы с другими, в частности со схемами воспроизводства. Подготавливался этот результат в работах 1971-1976 гг., но свое завершение получил в 1980 г. на материале Игры-3 и оформился в схеме мыследеятельности».

Если судить по опубликованным работам ГП, то интерес к схемам передачи текста в ММК возник из занятий проблематикой смысла и значения – крупная работа на эту тему вышла как раз в 1974 году (1974а – далее используются обозначения, принятые в Архиве ММК). Первоначально данная проблематика обсуждалась в контексте исследования структуры знака (1971a, 1971g, 1972b, 1973b), но уже в работе «Понимание как компонента исследования знака» (1971c) было показано, что для методологического анализа структуры знака необходимо представление о процессах понимания. Эта линия, продолженная в публикациях 1972f и 1973e, как раз и вывела Кружок на обсуждение схем передачи текста и  коммуникации. Но именно введение слоя коммуникации и позволило на базе имевшихся на тот момент представлений о мышлении и деятельности, дополненных концепцией рефлексии (статьи 1972с, 1974i и упомянутые самим ГП лекции 1978/79 гг.) сформулировать целостную идею мыследеятельности.

1974 год также можно считать рубежом, завершающим период построения общей теории деятельности. В своем первом тезисе Георгий Петрович говорит о соотнесении схем передачи текста со схемами воспроизводства, которые были базовыми для теории деятельности. Парадигмальное изложение исходных представлений и категориальных средств этой теории было дано в работе 1975с, приложении к знаменитому «Кирпичу» –сборнику «Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология)», вышедшему в 1975 году под редакцией Б.В. Сазонова.

С другой стороны, 1981 год – последний, когда базовой формой организации деятельности ММК была семинарская работа. Уже в 1979 году была проведена первая организационно-деятельностная игра (ОДИ), однако два последующих года ушли на рефлексию и освоение данной технологии. Игра-2, имевшая внутренний характер, была по сути семинаром, «примерявшим на себя» игровую форму. Затем на многие годы усилия большинства основных участников ММК сосредотачиваются именно на игровой практике.

Формально период 1974-81 подытоживается программной статьей 1981а, однако его содержательным завершением скорее следует считать работы об ОДИ (1983c, совместно с С.И. Котельниковым) и схеме мыследеятельности (1986a).

В то же время далеко не все основные результаты из числа выделенных Георгием Петровичем будет легко уложить в прокрустово ложе предложенного выше двойного схематизма («от теоретико-деятельностных представлений к мыследеятельностным» и «от семинарской практики к игровой»).

В частности, если понимание природы подхода, представления о пространстве рефлексии, об ортогональном пространстве и способах работы с ним и различение пространств мышления и мыследеятельности можно считать органическими составляющими СМД-подхода, то ряд других результатов имеют самостоятельные основания и значение. В то же время, наряду с перечисленными выше результатами, представления о «верстаке» онтологической работы, о сферно-фокусной схеме и о комплексной организации НИР активно использовались на Играх, тогда как различение нормативного и нормативно-деятельностного подходов стоит особняком как по отношению к практике ОДИ, так и по отношению к СМД-подходу.

Из приведенных выше рассуждений вытекают вопросы, которые я хотел бы адресовать участникам дискуссии:

• Можно ли основным содержанием периода 1974-81 гг. считать смену теоретико-деятельностных представлений мыследеятельностными?
• Правомерно ли создание СМД-подхода рассматривать как высшее достижение деятельности ММК в ее «семинарской» форме?
• В какой мере представления СМД-подхода были развиты, а в какой проблематизированы в ходе последующей практики ОДИ? Насколько актуальны эти представления, а также перечисленные Г.П. Щедровицким во второй части заметок направления работ для современного развития методологии?
• Какие из выделенных Г.П. Щедровицким результатов и направлений работ сегодня незаслуженно забыты?
• И, наконец, какие результаты (из перечисленных или, напротив, не упомянутых Г.П. Щедровицким в своих заметках) можно считать ключевыми достижениями ММК за всю его полувековую историю?
• Что из этих достижений можно считать вкладом ММК в мировую философско-методологическую мысль?

Ждем Ваших текстов! Желательно, чтобы Ваши суждения были аргументированными, и, в то же время, фальсифицируемыми – т.е. допускающими рациональную дискуссию. Для обоснования Ваших мыслей, кроме публикуемых нами в качестве «точки отсчета» заметок Г.П. Щедровицкого [ссылка], Вы можете использовать и другие материалы, представленные на нашем и на дружественных сайтах. См. также список книг по методологии, вышедших за последнее время.

С уважением,
Вячеслав Марача