Вступительное слово П.Г. Щедровицкого
Я ряд объявить об открытии ХIII Чтений памяти Г.П.Щедровицкого. С того момента, когда я взял на себя ответственность за подготовку и проведение Чтений, прошло 6 лет. За этот период было проведено две серии обсуждений.
Первая серия, 2002-2004 годов, была посвящена задаче сопоставления основных идей и программ Г.П.Щедровицкого и ММК с идеями и программами ключевых философско-методологических школ и мыслителей ХХ века. Безусловно, трехлетнее обсуждение данной темы, отраженное в изданных материалах, могло лишь пунктирно очертить возможные линии подобного сопоставления, указать на тех конкретных мыслителей, творчество которых оказалось, в силу различных исторических обстоятельств, конгениально направленности работ ГПЩ. Однако, я и сейчас продолжаю считать, что прежде чем прорисовывать фигуру, надо задать фон.
Вторая серия, 2005-2007 годов, по замыслу, должна была дать анализ вклада ММК в мировую философско-методологическую мысль, определить основные достижения, сделанные лично Г.П.Щедровицким и другими представителями ММК в сфере мысли. Еще раз подчеркну, что сделать это, на мой взгляд, можно только в перспективе общего развития философии и методологии, с учетом тенденций эволюции социальных и гуманитарных практик. Исходя из общего интуитивного понимания направленности работы кружка, в 2005 году мы вынесли на обсуждение два вопроса: концепцию «развития» и представления о «рефлексии». В 2006 году Чтения были посвящены реконструкции представлений о «мыследеятельности». И, наконец, завершая эту, вторую серию, мы поставили в повестку дня вопрос о «технологиях мышления».
При обсуждении любой темы всегда можно выделить несколько горизонтов.
Я хотел бы акцентировать некоторые моменты своего понимания и своих ожиданий.
Прежде всего, речь идет, безусловно, об обсуждении конкретных технологем. После достаточно продолжительного обсуждения организаторы остановились на трех сюжетах. Проблематизация. Онтологизация. Схематизация. При всем многообразии точек зрения большинство согласилось, что именно в этих скупых тематизмах выражена важная характеристика методологического мышления в версии ММК. Эти вопросы подробно обсуждал сам ГП – особенно в последний период своего творчества – на излете семинарской практики и в период проведения ОДИ. На этих же тематизмах сходятся и многие активные участники ММК и внешние эксперты – в них угадывается некоторая особенность или, если хотите, специфика СМД-стиля мышления.
Я не случайно употребил это слово. Мне кажется, что технология, будучи по установке преодолением «техники» в традиционном понимании этого термина, искусства мышления, все равно остается тесно спаянной с индивидуально-личностными и групповыми стилевыми особенностями. По некоторым неуловимым, в том числе чисто поведенческим, и одновременно ни в коем случае не сводимым к ним, опирающимся на гораздо более глубокие корневые структуры мысли, штрихам и акцентам, представителей ММК узнают в любой аудитории даже сегодня – спустя 13 лет после смерти основателя, даже среди учеников четвертого поколения, среди тех, кто никогда его не видел и не имел возможности наблюдать феномен его «живого мышления».
Чего стоит хотя бы так называемая методологическая живопись, скрывающая за собой опыт и результаты технологий схематизации.
Безусловно, список технологем, положенный в основу программы Чтений, может быть расширен. В ходе обсуждения в качестве предметов возможной реконструкции и обсуждения назывались и другие вопросы, как более узкие – например сюжет, связанный с техниками и технологиями «конфигурирования» (вопрос, чрезвычайно значимый для кружка в конце 50-х-начале 60-х годов), так и более широкие - скажем, вопрос о программировании и проектировании.
Со своей стороны, хочу подчеркнуть, что вопрос о технологиях мышления не следует смешивать с вопросом о типологии и типах мышления и деятельности.
Последнее также может, наверное, рассматриваться как вклад ММК в мировую философско-методологическую мысль, и как вклад довольно существенный. Провозгласив, что мышление неоднородно, что можно выделить несколько разных, существенно отличающихся друг от друга типов мышления, имеющих, фактически разную «природу» или устройство – и не только такие известные и описанные в философско-методологической традиции, как исследование и проектирование, но и такие «экзотические», как программирование или онтологическая работа, ММК, на мой взгляд, внес существенный вклад в развитие представлений о мышлении и понятия мышления в целом. Однако, это другой вопрос.
Вопрос о технологиях мышления также не стоит смешивать с вопросом об описании и нормировке мыследеятельностных процессов, таких как рефлексия, понимание или мысль-коммуникация. Несмотря на то, что представление и анализ каждого из этих процессов в отдельности имеет большую историю в философии и различных социально-гуманитарных дисциплинах, с одной стороны, жесткое различение, а с другой – со-полагание этих процессов в рамках общих представлений о МД, как я уже подчеркивал много раз, также может рассматриваться как существенное новшество, привнесенное в культуру работой ГПЩ и ММК. Однако, и это - другой вопрос.
Технологический взгляд и технологическая трактовка мышления не сводится
ни к типологическим представлениям мышления, ни к энумерации МД процессов. Разные типы мышления могут по принципу систем, нарисованных на системах, включать в себя одни и те же технологемы, которые, в свою очередь, могут задействовать одни и те же или различные (особенно, при более дробной трактовке) МД процессы.
На мой взгляд, идея технологий мышлений, в большей степени отсылает нас к таким понятиям, как «прием», «способ», а в пределе – и «метод» мышления. Однако, и здесь нас ожидает ряд важных различений. С моей точки зрения при всей близости технологического взгляда на мышление к задаче реконструкции своего рода алфавита или, метафорически говоря, синтаксиса мышления, технологии мышления не следует смешивать с чисто операциональным (процедурным) представлением.
И здесь мы фактически переходим на другой горизонт. Ставя перед собой задачу назвать конкретный перечень технологий мышления, мы автоматически должны поставить вопрос об осмысленности и границах употребления самого понятия технологии и принципа технологизации в применении к мышлению. Действительно, с позиций деятельностного подхода самый поверхностный тезис заключается в том, что технологии есть результат процесса технологизации. Если мышление может быть технологизировано, то следом этого процесса, в зависимости от установок и целей, с одной стороны, и выбранного для технологизации материала или шире – области мышления, с другой – у нас может получиться тот или иной пакет технологий.
На Чтениях 2005 года Б.Сазонов разворачивал мысль о том, что методология по сути и есть, прежде всего, программа технологизации мышления и, как следствие, технология и группа технологий (имея в виду достаточно широко распространенное в культуре понимание того, что технологии всегда живут группами или пакетами, метафорически выраженное в идее технологической платформы и исторической смены технологических платформ).
В свою очередь, задача технологизации, в широком смысле слова, может трактоваться как одна из подзадач управления развитием. Напомню, что тогда же, в 2005 году мы подробно обсуждали роль и место представлений о развитии в самоопределении ММК – и в социальном, и в культурно-идеологическом плане.
Итак, чтобы не углубляться в обсуждение, а лишь наметить его вектор, повторю: если на первом горизонте мы можем ограничить свое обсуждение теми или иными конкретными технологиями, то на втором нам придется выработать и высказать свое отношение к самой программе (или установке) технологизации мышления и артикулировать в этом контексте то или иное понимание технологизации и технологий вообще.
Как Вы знаете, статья с таким названием «Технология мышления» (обращу внимание, что здесь этот термин употребляется в единственном числе) была опубликована Г.П.Щедровицким в 1961 году в газете «Известия». Статья носит очевидно технократический характер. Призывая придать логике большее производственное значение (в рамках достаточно традиционного для ХХ века понимания технологии как результата слияния науки-знания и промышленного производства, наиболее хорошо видного на примере химических технологий), ГПЩ ссылается на ряд обстоятельств, которые заставляют ставить вопрос о необходимости технологий мышления. Это, прежде всего, задачи развития исследований (в статье речь идет об изменении предметов изучения, приводящих к неизмеримому усложнению техник и технологий исследовательской работы). Это – задачи обучения. Это, с третьей стороны, задачи организации и хранения накопленных знаний. И, наконец, это задачи автоматизации «некоторых процессов умственного труда». Далее логика достаточно проста. Названные вызовы со стороны общественной практики делают необходимым широкое развитие науки логики, превращающее ее в «производственно значимую науку». В свою очередь так понимаемая логика должна сделать своим предметом выделение и описание операций мышления. Подобная работа не может быть чисто формальной (как это происходит в существующих направлениях формальной логики); «современная логика должна быть наукой, анализирующей содержание мышления», логика не может замыкаться на рассмотрении уже готовых знаний, она должна проникать в лабораторию мысли, анализировать процессы рассуждения (мышления) и мыслительной деятельности. Перед логикой, таким образом, стоит задача «выделить и выразить в обобщенных правилах сокровенную сторону мышления, его приемы и способы, его технологию». Это, в свою очередь, позволит повысить «общую культуру научно-теоретического мышления», в ряде случаев – решить давно нерешаемые проблемы, накопившиеся в различных областях МД деятельности в связи с их технико-технологическим отставанием от других, более продвинутых в этом направлении отраслей, а в перспективе – провести «перестройку всех наук, рационализацию и объединение их на основе новых, более глубоких обобщений». В итоге, люди начнут строить свою деятельность (трактуемую в данном контексте в чисто производственном плане) на основе более развитых и современных знаний о мышлении, что и задает понятие технологии и указывает на шаг технологизации.
Напомню еще раз, что этот текст написан 46 лет назад.
Формат вступительного слова позволяет лишь сформулировать вопросы к предстоящему обсуждению.
Итак, изменилось ли наше понятие технологии и технологизации – как вообще, так и в применении к мышлению? Считаем ли мы задачу технологизации мышления директрисой развития человечества и миссией методологии? Если нет, то какие задачи пришли ей на смену? Если да, то как эта задача должна решаться на сегодняшнем этапе? Какие вызовы или, как писал Г.П.Щедровицкий в 1964 году, «группы явлений» актуализируют сегодня эту задачу, придавая осмысленность ее постановке и концентрации усилий на ее решении? За счет какой работы (или комплекса работ) может быть осуществлена подобная технологизация мышления и что является ее результатом и продуктом? Продолжаем ли мы считать, что ведущую роль в осуществлении этой работы играет так называемая «содержательная логика» или «методология» – общая и прикладная? Кого мы видим в качестве пользователей и потребителей подобных технологий, и как вообще устроен процесс обращения технологий мышления – от разработки до захоронения? Внутри какой системы деятельности (кооперации) должен найти свое место пресловутый «логик» или «методолог» для того, чтобы его специализированная работа (функция) могла принести свои производственные, шире – практические, результаты?
Этот круг вопросов, на мой взгляд (как вы, наверное, уже поняли из предшествующего изложения), невозможно ставить и обсуждать в абстрактном залоге. Дискуссия о технологизации мышления должна быть связана с обсуждением конкретных технологий мышления или их пакета. В программу сегодняшних Чтений внесены, как я уже говорил выше и как вы увидели из программы, три коллоквиума. На каждый из коллоквиумов вынесено по два доклада, по замыслу призванных сформировать исходную позицию для дискуссии – если конечно нам удастся совместными усилиями удержать пространство «многих знаний» – единый потенцированный предмет обсуждения в поле различных установок и рамок его рассмотрения.
Рассчитываю на активное участие участников Чтений, среди которых приоритет будет отдаваться тем, кто заранее обозначил свое желание выступить, а также тем, кто готов ограничиться короткими, практически кинжальными репликами.