Средневековый университет как институт мышления
1. Тема «институты мышления» привлекает меня как одно из направлений поиска и проектирования форм позволяющих транслировать культуру мышления и воспроизводить условия (возможность) мышления. Другими направлениями можно считать технологизацию мышления и оформление языка (ов) мышления (в частности, обсуждение схематизации как языка гуманитарного мышления). В первую очередь меня занимает проблема трансляция той интеллектуальной культуры, которая была создана в ММК. Запрос на новые типы мышления выразительно сформулировал Н.Потемкин и, на мой взгляд, многое из того, что культивировалось в прошлом веке узким кругом «прихожан методологического семинара» могло бы стать сейчас мыслительными средствами таких массовых профессий как управленцы, проектировщики, аналитики разного рода, а также – постоянно возникающих новых областей интеллектуальной деятельности. Однако, на мой взгляд, форм и методов трансляции этой интеллектуальной культуры, делающих ее доступной для массового использования, у нас до сих пор нет.
Другой проблемой, связанной с культурой методологического мышления является воспроизводство самого этого мышления – постоянной самопроблематизации, нескольких уровней рефлексивной организации, позиционного самоопределения, мышления на многих досках, самоопределения в рамках и преобразования рамок и т.д. Как я понимаю, с этим дело обстоит еще хуже, чем с передачей в массовое использование отдельных достижений прикладной методологии.
Все это представляет собою тот проблемный контур, в котором для меня осмыслены как ближайшие годы Чтений, так и цикл по технологиям мышления, который П. Щедровицкий начал на августовских школах по методологии. Как я представляю здесь линию на институционализацию, и что я хочу от нее получить?
2. Я вполне традиционно понимаю институт как механизм воспроизводства. При этом я могу предположить, что институт – это устойчивая связь между мыследеятельностным (нормами деятельности, средствами мышления, языками, стилистикой и формами организации коммуникации, требованиями к рефлексивной организации), социальным и антропным. Иначе говоря, институт воспроизводит не только деятельность, но и сообщество, этой деятельностью занимающееся, и человека, способного это делать. (Именно в этом проявляется, на мой взгляд, пресловутая полидисциплинарность анализа и проектирования институтов – разные аспекты института попадают в ведение различных научных предметов, а связь между ними вообще оказывается за границами рассмотрения). Несколько упрощая можно сказать, что в ядре любого института лежит три типа взаимосвязанных норм: норм мышления и деятельности, определяющих поле легитимных продуктов (целей) и процедур их достижения, норм социальной организации, определяющих социальные места, отношения и связи между ними, институциональных ожиданий и требований к человеку, принадлежащему институту (или определенному институциональному месту). Можно предположить, что устойчивость институтов (а отдельные институты существуют тысячелетиями) обусловлена тем, что в сложившемся институте эти нормы взаимно отображают друг друга (следовательно, институт как целое продолжает существовать, если отдельные каналы трансляции разрушаются).
Эти нормы реализуются на определенной совокупности организаций, относящихся к этому институту. Т.о. институт представляет собой популятивный объект, целостность которого задается трансляцией специфических для этого института норм, а в качестве отдельных популей выступают отдельные социальные организации. Еще одна важная особенность институтов заключается в том, что отдельные институты существуют не изолировано друг от друга. Они включены в институциональный порядок; он выражается в таком представлении об устройстве мира, с точки зрения которого отдельные институты приобретают высший (в частности, сакральный) смысл.
3. Однако все эти соображения слишком абстрактны, чтобы ответить на вопрос о специфике институтов мышления. Формально можно назвать институтом мышления такие социокультурные системы, в которых транслируются нормы мышления (логики, способы решения задач, операциональные системы и т.д.), транслируется фигура мыслителя (как идеал и/или образец для подражания) и транслируются такие формы организации сообществ и коммуникации, которые поддерживают мышление.
4. Как может выглядеть такая система, я буду показывать на материале средневекового университета во временном отрезке от XI до XIV века.
Здесь можно выделить 3 этапа:
XI – XII века; становление университета как нового социокультурного института.
XIII век; легитимизация первых университетских корпораций (Болонья, Монпелье, Париж и Оксфорд), создание новых университетов по их образцу.
XIV век; кризис университета, попытки его преобразования.
На первом этапе в связи с быстрым развитием городов и ростом в них числа разного рода школ складывается:
- учебное содержание, характерное для средневекового университета (семь свободных искусств, римское право, медицина, теология), образцы и традиции преподавания;
- латынь как единый для всей Европы язык ученых занятий;
- образ жизни городского интеллектуала, небогатого, амбициозного, стремящегося к знаниям и пониманию сути вещей, скептически настроенного по отношению к любым традициям и обычаям, не привязанного к определенной территории, зарабатывающего на жизнь интеллектуальным трудом (появляется и само слово «интеллектуал» означающее того, кто занимается мышлением и преподаванием);
- отношение к ученым занятиям как к ремеслу особого рода, у которого есть свои средства (материальные и идеальные) и свои приемы работы, которым надо учиться;
- традиция регулярного проведения диспутов и регламентирующие их правила.
В XII разворачивается работа по переводу и освоению наследия Аристотеля. Его труды становятся очень популярными в школах Парижа и Оксфорда. Активно обсуждается отношение идей Аристотеля и Птолемея к христианским догматам. В университетское обучение втягиваются и достижения арабской мысли (медицина, математика).
На втором этапе студенты и преподаватели отдельных школ объединяются в universitas, т.е. сообщества, объединенные присягой, которую их члены приносят друг другу. В общем, это вполне нормальные для того времени объединения горожан, подобные корпорациям ремесленников или купцов.
Университетские корпорации организуют учебный процесс, успешно борются за привилегии (право присуждения ученых степеней, назначения профессоров и ректоров, собственный суд над членами корпорации, право на забастовку), организуют социальную жизнь, создают и поддерживают внутрикорпоративную иерархию. Помимо формальных правил (требования к одежде, организация похорон) складываются всякие неформальные традиции (в частности, аналог инициации при вступлении в корпорацию).
На протяжении этого века университеты лавируют между тремя властями: церковью (в первую очередь в лице местного епископа), князьями и магистратами. К концу века они принимают покровительство Папы, работа преподавателя начинает оплачиваться Церковью. Университеты образуют единую сеть, границы распространения которой совпадают с границами западного христианства.
Растет престиж университетов – в частности, потому, что их выпускники становятся как князьями церкви, так и высшими государственными чиновниками. Университет приобретает функцию социального лифта.
Содержание университетских дискуссий и размышлений оформляется в философские и теологические системы. Великие мыслители того времени все связаны с университетами - Фома Аквинский, Бонавентура, Роджер Бэкон, Альберт Великий, Дунс Скотт.
К началу XVI -го века в Европе уже свыше 80-ти университетов. В подавляющем большинстве случаев речь идет об университетах основанных, то есть имевших точно датированную хартию, выданную Римским Папой, императором или королем.
В XIV веке:
- преодолена противоречивость содержания обучения (ереси осуждены, то, что осталось, систематизировано);
- обучение все в большей мере становится ориентированным на передачу сложившихся систем понятий и теоретических знаний; Аристотель становится непререкаемым авторитетом, его идеи догматизируются;
- медицинская практика начинает транслироваться за пределами университетов (аптекари);
- университеты перестают быть многонациональными, а значит, теряют свою интегрирующую функцию;
- как процесс преподавания, так и жизнь университетских сообществ все более регламентируется;
- усиливается социальное и имущественное расслоение внутри университетских корпораций, профессура стремится к статусу аристократов и осваивает соответствующий образ жизни, студенты ищут богатых покровителей;
- за пределами университетов складываются сообщества новых интеллектуалов, для которых мышление является не ремеслом, а видом аристократического досуга;
- логика и диалектика теряют авторитет, содержание образования начинает филологизироваться.
5. По предыдущему описанию видно, что в сети университетов и в связи с ней происходит много разнородных процессов. Что из них имеет отношение к функционированию этой сети в качестве института мышления? И какое мышление было таким образом институционализировано? Я считаю, что здесь сложился институт европейского теоретического мышления, в частности:
- сложились каналы трансляции логики (как логики Аристотеля, так и диалектики схоластов) и математики (которую тоже можно рассматривать как систему образцов и норм теоретического мышления);
- была выделена общезначимая совокупность образцов теоретической работы (от Аристотеля и Евклида до Фомы Аквинского);
- сложился прототип сообщества интеллектуалов – экстериториального, претендующего на интеллектуальную власть, имеющего собственную социальную иерархию (место в которой зависит от интеллектуальных достижений человека) и собственную систему ценностей (стремление к истине, рациональная объективность, скептицизм);
- возник и был закреплен (выражен) в произведениях искусства прототип (идеал) интеллектуала.
И все же на примере XIV века становится очевидным, что выполнение университетом функции носителя мышления зависит от окружающей его социальной и культурной среды. В его устройстве не воспроизводится ни процесс проблематизации, ни целенаправленность и продуктивность мышления. В XI – XII веках эти процессы были обеспечены активностью межкультурных обменов, ростом городов, возникновением новых ремесел и развитием систем церковного и государственного управления.