eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Строжев Марк Фёдорович

Постулированная Г.П.Щедровицким безсубъектность, безсубстратность, функциональность мышления и деятельности накладывает ограничения на текст о своем участии в методологическом и игровом движении. Вспоминаются анонимные авторы Ветхого Завета – Книга есть, имен авторов нет. Поэтому уместней воспользоваться логическими величинами типа выведенных А.А. Зиновьевым в «Зияющих высотах»: Учитель, Мыслитель, Крикун, Клеветник. От себя продолжу: Деятель, Собеседник, Наставник, Старший Коллега, Лидер.

Величинами, не подверженными дрейфу, для меня остаются лидеры движения: ГП, Игорь Злотников, Тимофей Сергейцев, Ирина Постоленко, Владимир Мацкевич, Рифат Шайхутдинов, Петр Щедровицкий. Судьбой мне было дано быть с ними знакомыми и участвовать в том, что они выдумывали и делали. Я считаю себя игротехником и методологом: вошел в методологию через игротехнику, которая поначалу оказалась дверью без таблички с названием.

Родился я в Риге. Рига и Латвия – это важный для меня момент. Родители происходят из семей, многие поколения которых проживали в Латвии. Детьми мои отец и мать чудом выжили во время Великой Отечественной войны. Дед по материнской линии погиб, сражаясь в рядах Советской Армии. А я, не покидая территории Латвии на сколько-нибудь длительный срок, ныне живу в третьей по счету стране: вначале жил в СССР, затем в независимой Латвии, сейчас – в Европейском Союзе.

Закончил физмат класс рижской школы № 52. Многократный победитель республиканских и всесоюзных олимпиад по химии. Учась на Химико-технологическом факультете Рижского Политехнического института, уже с первых курсов занимался научной работой по органической химии и синтезу биологически активных соединений. В 1986 г. институт с отличием закончил.

В 1985 г., оказавшись в студенческой поликлинике, случайно зашел не в стоматологический, а в соседний кабинет без таблички – и попал в Лабораторию проблем управления подготовки инженерных кадров РПИ. В ней обнаружились симпатичные люди и квалифицированные специалисты, которые, пообщавшись со студентом на интересовавшие его темы, рекомендовали встретиться с их новым сотрудником, которого вроде бы волнуют те же вопросы и проблемы.

Так, в ноябре 85-го, я и познакомился с Игорем Злотниковым.

Встреча началась с его лекции для меня одного в огромной аудитории института и называлась «Общая теория деятельности». Молодого ученого название поразило, я был заинтригован. Инициативность и неподдельный интерес Игоря к своему слушателю – в отличие от скуки и рутинности учебы и научных занятий – сделали меня постоянным участником его семинаров.

Обучаясь в них 2-3 раза в неделю (на факультете социального творчества и ОДИ в Центре НТТМ при ЦК комсомола Латвии), невозможно было изнутри судить, становились ли мы, неофиты, игротехниками и методологами. Все смыслы, значения, тексты, фигуры речи, имена авторитетов – все они были внешними для нас, «привозными» из Москвы. В семинарах 1985-86-го учебного года сформировался кружок лиц, интересующихся тем, что делал Злотников. В основном это были молодые ученые и комсомольские работники: Андрис Вилцанс (ныне Чрезвычайный и Полномочный Посол Латвии), Анатолий Шарипо (членкор Латвийской АН), Илзе Рожкалне (преподаватель в школе Ю.В. Громыко в Москве), Юрий Янсон (финдиректор издательского дома), Вячеслав Ладыгин (владелец престижного туристического агентства), Улдис Калныниекс (профессор Латвийского Университета).

Интерес к игротехнике и методологии укрепила первая для меня ОД игра (июнь-86), проведенная в Риге при поддержке московских игротехников из семинара О.С. Анисимова. Этим молодым людям что-то было нужно!.. Они проявляли инициативу в решении той или иной задачи – пусть лишь в рамках конкретной игры: их стремление что-то сделать, ни у кого на то не испрашивая разрешения, разительно контрастировало с обыкновением жизни в тогдашних латвийских сообществах. С того момента я решительно не хотел потерять эту сферу увлечения и занятий.

Поэтому когда осенью 1986 г. Злотников уехал в Москву, семинары взялся вести я, что дало мне огромный педагогический урок и опыт обсуждения вопросов, о сути которых я не имел ни малейшего представления – в основном это были тексты ГП, Зиновьева и других «легендарных» имен ММК.

Семинары по разным темам, расширяющийся круг общения, оживление общественной жизни – все это вовлекало в совместные дела всех, кто, так или иначе, вошел в круг адептов ОД игр. Чтобы иметь источник дохода, а также время для участия в семинарах и играх, в конце 1986 года я поступил в аспирантуру Химико-технологического факультета РПИ, которую закончил в 89-м.

Тогда же в наш круг вошли Бронислав Зельцерман, Сергей Танцоров, Дайнис Знотс, Гершон Бреслав, Игорь Ватолин, Эльчин Мехтиев, Геннадий Кисвянцев, Димитрий Мацнев. После моих и Злотникова лекций в Лиепайском педагогическом институте осенью 1987 г. в методологию и ОД игры вернулся Владимир Мацкевич, который вывел в пространство игротехники и методологии участников своего семинара.

Понимаемая мною теперь проблематичность обучения игротехнике и методологии выявила в Игоре Злотникове замечательное качество транслятора определенной культуры. Этот канал трансляции – во всяком случае, для меня – состоял в занимательных байках из жизни замечательных москвичей. Из рассказов Игоря я, незнакомый с этими персонажами (к примеру, из истории психологии дореволюционного и советского периода), стал понимать, что то, о чем Игорь рассказывает, происходит из глубинных духовных основ, из таких человеческих и общественных устоев, которые стОят жизни и преданности делу. Наверно, это были пролегомены к самоопределению, в том числе, к историческому, в котором связываются времена и оригинальные мысли.

К тому моменту обозначился ключевой для нас в Латвии аспект: потенциальные заказчики на «услуги» методологов и организаторов игр – начальники разного уровня – предъявляли нам одну и ту же претензию: делайте, что делаете, но на латышском языке!.. Почти как в известном анекдоте с Наполеоном, когда лидеры философского движения явились к нему с проектом Нового Берлинского Университета, а император предложил им изложить немецкую классическую философию попроще и по-французски… Для нас же требование говорить «попроще и по-латышски» дало импульс к выводу методологии и игротехники на региональный уровень.

В 1987-88 гг. по инициативе Злотникова в коллаборации с разного рода русскими общественными деятелями Латвии нами начал продвигаться проект Рижского Гуманитарного института. Его встретил в штыки латышский национальный официоз, не желавший мириться с возможностью создания альтернативного (по мнению официоза) источника ресурсов для политической элиты республики. Позже проект РГИ (но уже без методологической составляющей) реализовали русские преподаватели, уволенные из латвийских вузов в период независимости национального государства, создав Балтийскую Международную Академию – крупнейший русскоязычный вуз балтийских государств.

А с одесской И-57 (сентябрь-87) начался для меня «период ГП» (затем по его приглашению я участвовал в нескольких играх, в ряде семинаров и конференций по инженерии и герменевтике).

В Георгии Петровиче поражала мощная коммуникативная энергия – способность вступать в содержательное взаимодействие с любым (позже я отрефлектировал это как технику проблематизации и старался применять ее в играх, в своих игротехнических, семинарских и педагогических действиях). Но главное, что удивляло в нем – неравнодушие. Несколько раз на играх случалось так, что обсуждения с ним вне регламента игры становились, по сути, рефлексией ключевых событий ее хода. Я помню, как на одном из таких обсуждений в узком кругу ГП буквально «колотило» после того, как игра (И-65) была остановлена из-за того, что один из игроков на общем заседании стал ее «поливать», а он из-за потери голоса не мог поставить его на место, ответив по существу. По-моему, сила эмоционального переживания мышления и действия у ГП физически была сопоставима с силой его мысли и с масштабом его социокультурного действия.

В феврале 88-го в поселке под Цесисом по заказу Исполкома Совета народных депутатов Риги прошла игра по теме «Анализ ситуации в Рижском городском жилищном хозяйстве» (рук. С. Попов и П. Щедровицкий). Заказ на игру сформулировал мэр Риги Альфред Рубикс. И я как игротехник в группе республиканского министерства жилкомхоза «увидел» ситуацию, которая в последующее десятилетие реализовалась в общественно-политической жизни Латвии. Тогда же я познакомился с Тимофеем Сергейцевым, сотрудничеству с которым обязан очень многому.

После той игры ГП прочел цикл лекций в Латвийском университете «История ММК и СМД методологии», в котором дал основные понятия истории ММК, СМД методологии и ОД игр. Второй цикл (апрель-88) лекций-занятий «СМД методология и ОДИ» он провел в рамках специального семинара Комитета по СМД методологии и ОДИ Латвийского НТО.

Эти лекции и занятия ГП 1988 г. в Риге стали знаменательным событием для методологии и игротехники в Латвии, их сразу же расшифровали и распечатали (в 2006 году мы начали их публиковать в альманахе гуманитарного семинара SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS, а также отдельным изданием Балтийского института стратегических исследований и инноваций (BISI)).

Год спустя после того, как усилиями ГП был создан Всесоюзный Комитет по ОД играм и СМД методологии, начал свою деятельность и его латвийский филиал. Я стал руководителем этого общества, переименованного в независимой Латвии в Методологическое общество Союза НИО. В его рамках удавалось проводить совместные мероприятия с другими научно-инженерными обществами, читать лекции по методологии для школьников. Мы «разместились» в рижском Доме техники, который стал площадкой для проведения совместных семинаров различными группами и командами методологов, игротехников, гуманитариев в традиции ММК. В частности, я провел цикл семинаров по текстам Аристотеля, Димитрий Мацнев на своих семинарах разбирался с текстами Платона, проводились семинары по рефлексии игр, педагогические семинары. Особенно интересными и содержательными были игротехнические и методологические семинары Тимофея Сергейцева, которые длились по четыре с лишним часа подряд.

В 1988 г. произошел ряд других, важных для меня событий.

Директор Западного филиала ВНИИ экономики рыбного хозяйства (ВНИИЭРХ) канд. экон. наук Б.М. Ярнов создал Лабораторию методологии управления, пригласив руководить ею И. Постоленко. В разное время там работали С. Зайчик, Д. Мацнев, Г. Кисвянцев, И. Злотников, Э. Мехтиев, И. Рожкалне, В. Мацкевич. За два года было проведено более 10 значимых стратегических мероприятий (я участвовал в них как игротехник, самоопределяясь в прикладных управленческих разработках) в системе рыбного хозяйства Латвии, Литвы, Калининградской области и острова Сахалин, в основу которых легли разработки Лаборатории. В семинарах Лаборатории участвовал Тимофей Сергейцев, а в играх и управленческих сессиях – также Рифат Шайхутдинов и Анатолиус Жеглайтис.

В компании ярких личностей, собравшихся в Лаборатории, любое обсуждение становилось содержательным по существу обсуждавшихся предметов и, одновременно, целеопределенным, направленным на приложение полученных понятий и представлений. Запомнились обсуждения книги Котарбиньского «Праксеология», инициированные Ириной Постоленко. Ирину отличали организаторский талант, такт, умение использовать способности каждого члена команды в интересном для него ключе и, одновременно, для решения практических задач, стоящих перед лабораторией. Обаяние Ирины вкупе с твердой волей позволяли ей удержать команду и сохранить лабораторию в сложных коммунальных условиях ВНИИЭРХ до 1992 г.

В августе 1988 г. был проведен игротехнический конкурс по отбору в Елгавскую лабораторию методологии управления при РАФе, по результатам которого в группу вошли Дайнис Знотс, Борис Журавлев, Татьяна Пикус, Вячеслав Руран, Николай Личев (позже присоединился Сергей Танцоров), а возглавил Сергейцев. В 1990 г. он вновь пригласил меня к сотрудничеству, и я стал заместителем директора малого предприятия «Лаборатория методологии управления» завода РАФ. Выведенная нашими усилиями в частную предпринимательскую структуру, она занималась консультационными услугами, играми, управленческими и тренинговыми мероприятиями. Получение и реализация заказов были возможными благодаря невероятной работоспособности Тимофея, его умению удерживать в мысли и деятельности различных организаторов, методологов, профессионалов и специалистов. Лишь коллизии взаимоотношений России и Латвии, в результате чего между странами стал на длительное время невозможен перевод денежных средств, привели к закрытию (1992) этого предприятия.

В Елгавском техникуме (рук. А. Городинский) в содружестве с Сергейцевым была развернута (1989-91 гг.) программа экспериментальных разработок в гуманитарной и педагогической практиках. В их рамках были проведены и исследованы психологический и биоэнергетический тренинги, а также другие практики, в частности, по решению конфликтов и ведению переговоров. Учебное заведение, руководимое Городинским, стало местом педагогических инноваций и с 1991 г. по предложению Сергейцева приобрело название Технологического Лицея. В этом же году я провел организационно-деятельностную игру с персоналом Технологического Лицея в рамках сессии по программированию эксперимента в образовании.

Лаборатория в Елгаве (рук. Т. Сергейцев) и питерская Лаборатория гуманитарных исследований (рук. Р. Шайхутдинов) явились создателями Советско-американской (1990), а затем (1991) Российско-американской программы по конфликтологии (РАПК) – первой на территории б. СССР образовательно-практической инициативы по реализации подходов, направленных на ненасильственное решение конфликтов и применение переговорных усилий. Программа с американской стороны ставила своей целью имплементацию в странах б. СССР подходов и способов решения конфликтов и ведения переговоров, разработанных в США (Гарвардский проект).

Мне довелось участвовать в конкурсах и пробах, предварявших набор на Отделение конфликтологии РАПК, а затем в его сессиях, проводя отдельные семинары и мастерские. Сотрудничая (1990-93 гг.) с Отделением, я определялся в данной гуманитарной сфере, применяя в прикладных контрактных работах подходы как российской (в традиции ММК и ОД игр), так и американской сторон. Наработанные в РАПК подходы пригодились в 1993-94 гг., когда в рамках проекта по российско-эстонским переговорам по вопросам экологии и трансграничного переноса в районе Peipsi-Pikhva (Псковско-Чудского озера) мне довелось руководить группой конфликтологов – выпускников Отделения конфликтологии РАПК.

Период независимости Латвии (90-ые гг.) стал сложным временем для всех, кто был связан с ОД играми и методологией. Прекратили свою деятельность Лаборатория при ВНИИЭРХе, Елгавская Лаборатория методологии управления, экспериментальная программа Технологического Лицея, Методологическое общество. Покинули Латвию Игорь Злотников, Ирина Постоленко, Тимофей Сергейцев, Геннадий Кисвянцев, Семен Зайчик, Илзе Рожкалне, Александр Городинский. Ушел от нас Слава Руран.

С 1992 г. я вел занятия в педагогическом центре «Эксперимент» и Технологическом университете Русской общины Латвии, преподавал разные предметы, вел спецкурсы по методологии и герменевтике. Параллельно я не прекращал контактов с методологами, участвуя в играх и других мероприятий ШКП, а также выполняя работы по тематике реорганизации крупных промобъединений на территории Республики Якутия-Саха и Московской области.

В 1997-99 гг., работая в сфере банковского дела и инвестиционной активности, участвовал в заседаниях рижского клуба Д. Мацнева, на которых обсуждались философские, гуманитарные и политические вопросы в связи с латвийской ситуацией.

Затем по приглашению Т. Сергейцева я участвовал в общественно-политических мероприятиях на Украине. На выборах Президента Украины (2004) я руководил офисом временной группы международных наблюдателей «Honesty Mission International», координируя работу более 1100 наблюдателей из России, США, Великобритании, Израиля и стран СНГ.

С 2004 г. сотрудничаю с Балтийским институтом стратегических исследований и инноваций (BISI) Игоря Злотникова. Вхожу в редсовет альманаха гуманитарного семинара SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS. Работаю юристом. Продолжаю сотрудничество с командой Тимофея Сергейцева.

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44