eng
Структура Устав Основные направления деятельности Фонда Наши партнеры Для спонсоров Контакты Деятельность Фонда за период 2005 – 2009 г.г. Публичная оферта
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого Архив Г.П.Щедровицкого Издательские проекты Семинары Конференции Грантовый конкурс Публичные лекции Совместные проекты
Список изданных книг
Журналы Монографии, сборники Публикации Г.П. Щедровицкого Тексты участников ММК Тематический каталог Архив семинаров Архив Чтений памяти Г.П.Щедровицкого Архив грантового конкурса Съезды и конгрессы Статьи на иностранных языках Архив конференций
Биография Библиография О Г.П.Щедровицком Архив
История ММК Проблемные статьи об ММК и методологическом движении Современная ситуация Карта методологического сообщества Ссылки Персоналии
Последние новости Новости партнеров Объявления Архив новостей Архив нового на сайте

Рыбалкина Наталия Викторовна

Для меня методология, методологическое движение – это 12 лет жизни. Опыт ученичества. Феномен самоопределения. Обретение онтологического.

Сегодня я могу назвать себя выходцем из методологического сообщества: я из него вышла и вышла из него. Оглянувшись, пробую опознать главное из того, что видится мне таковым в среде методологов – продолжателей совершенно беспрецедентной практики, которой положил начало Георгий Петрович Щедровицкий (ГП).

Моим учителем был Пётр Георгиевич Щедровицкий (ПГ). Со знакомства с ним в 1991 г. началось мое приближение к методологии. Через него мне открылась особая притягательность личности настоящего методолога – в слове, в публичности сказанного в кругу единомышленников или тех, кто мог бы ими стать. Тогда еженедельные собрания стажеров Школы культурной политики (ШКП) – детища ПГ – проходили в принадлежащей Институту культурологи РАН здании церкви, ныне – храм Николы на Берсеневке. Докладчик говорил что-то о личности и социальном действии, и то, как он говорил, было тем, что он говорил. Меня вдохновило тогда то, что такие люди, оказывается, есть: стоящие на том, что они говорят, и готовые действовать, воплощая свои взгляды на жизнь в жизнь и, похоже, зная, как это делать. Это был выбор Учителя.

Позже (1992-95 гг.) я познакомилась с другими лидерами движения – учениками школы Георгия Петровича; их отличал тот же знак сообщества, помеченный мной при первом знакомстве как «слово=действие». Из них Юрий Громыко и Александр Зинченко были теми, у кого я тоже готова была учиться, но встреча ученика и учителя, наверное, всегда обоюдна и предполагает замысел ученика учителем. Это сравнение стало мне хорошим руководством к выбору в будущем своих учеников.

Следующим опытом, продлившимся дюжину лет, было обретение сообщества, имеющего свое мировоззрение. Опытом наличия объединяющих правил бытия и отсутствия статусов, не подтвержденных «здесь и теперь», каждый раз заново в слове-действии. Справедливой безжалостности к собеседнику, отвечающему за каждое сказанное слово, с одной стороны, и свободы мыслить и говорить обо всем, что ты считаешь важным, – с другой. Необходимости строить коммуникацию с пониманием, которая в обычной жизни считалась делом обычным и доступным каждому, а здесь оказывалась особым искусством, овладевать которым было частью ученического посвящения. В ШКП нас, вновь пришедших, называли неофитами, и мы делали первые шаги в публичном размышлении и впервые сталкивались с тем, что думать и мыслить – вещи разные, с «игрой в бисер» на схемах мышления и деятельности, увлекательной и очень непростой, словно обладающей силой менять что-то в жизни. Это было новым качеством жизни, пестуемым и имеющим внутреннюю и внешнюю стороны: сообщества – большой семьи и сообщества-миссионера.

Так получилось, что именно образовательная сила происходящего в Школе оказала на меня наибольшее влияние – я выбрала образование как сферу своего ответственного действия. В 1992-95 гг. на мероприятиях Школы перед аудиториями инновационного образовательного сообщества страны я прочитала около 10 докладов на темы, связанные с развитием образования. Сам доклад в сообществе методологов был особым действом, похожим на горнолыжный спуск и подъем в гору одновременно, всегда с непредсказуемыми препятствиями, выстраиваемыми оппонентами, и открывающимся по ходу новым для них и тебя содержанием, которое еще нужно схватить и удержать «на доске», на полях и схемах мышления. Но самое главное здесь была цифра – 10. Десять докладов за 3 года – столько, сколько можно за это время ответственно помыслить и предложить к совместному размышлению.

Слово предполагало действие, и я, уже стажер ШКП, одновременно участвовала в ее мероприятиях в сфере образования: в экспертизах инновационных школ в Мирном (Якутия) и культурно-образовательной среды Междуреченска (Кемеровская обл.), в разработке программы образования Московской области.

ШКП стала моей второй альма-матер. Получив психологическое (первое) образование в МГУ, я вскоре обнаружила, что мне не хватает средств для создания метода в своей работе психолога-практика и еще более не хватает менеджерских навыков: 91-й год был годом управленческого дефицита в новых гуманитарных практиках. В Школе культурной политики не изучали менеджмент, зато здесь можно было становиться проектировщиком, и нам, стажерам, доверяли учиться на организации не учебных, а реальных проектов. В 1994-97 гг. я попробовала себя как организатор ежегодного межрегионального мероприятия ШКП для инноваторов в сфере образования – «Школы по педагогике», как руководитель ОД игры (совместно с Л. Лаврищевой) по построению индивидуальной образовательной программы со старшеклассниками Междуреченска, а также студенческого Кампуса и Образовательного театра в Паланге на тему «Государство и право». Меня до сих пор поражает, что я могла иногда одна прилететь за тысячу километров в незнакомый город и устроить там за три дня какое-нибудь мероприятие человек на 200-300 – видимо, это и была сила занятой Позиции и поддержки сообщества.

Но все-таки самым главным, чему меня научила методология ГП и Школа ПГ, стала «наука» самоопределения – открывшаяся на ОД играх как правило игры и оказавшаяся еще более необходимой в жизни, самоопределения как ответственного действия и отказа от безответственного участия (не менее значимого, хотя и не оставляющего следов и потому не воспроизводимого). Сегодня, отягощенная этим видением мира уже профессионально, я всех людей вижу разделенными на тех, кто владеет этой наукой, тех, кто не ведает о ней, будто Адам и Ева до грехопадения, и тех, кто имитирует самоопределение – зная о существовании этого умения, но не владея им. Самоопределению и была посвящена практика, становящаяся вместе со мной в среде методологического сообщества,– тьюторство. Эта идея – индивидуального образовательного пути и его тьюторского сопровождения – приобрела и мое авторство в педагогических и антропологических разработках методологического сообщества.

Постепенный выход на собственный проект был требованием к стажеру ШКП. История моего тьюторского проекта началась в 1993 г. с участия экспертов Школы под руководством Владимира Мацкевича в запуске факультета управления Свободного университета «Эврика». Проектные идеи тьюторства я реализовывала в сессиях (1994-95 гг.) программы «Открытого (начального высшего) образования для российских регионов» ШКП в Кемеровской и Алтайской областях вместе с Татьяной Зубаревой, Александром Поповым и Всеволодом Авксентьевым, а затем (1995-96 гг.) – в создании технологии тьюторского сопровождения образовательного туризма в Школе гуманитарного образования «Эврика» на площадках Италии, Греции, Кипра, Израиля, Египта, Москвы и Новгорода вместе с Татьяной Ковалевой, Марком Кукушкиным и Александром Адамским. Так, внутри сообщества методологов и инноваторов в образовании, большой семьи ШКП складывались с моим участием малые команды и их история.

Тьюторская мысль собиралась в доклады на многочисленных региональных и московских семинарах (в частности, на семинаре А.А. Пузырея с участием В.М. Розина в 2003 г.) и на ежегодных тьюторских конференциях в Томске, проходивших в 1996-2005 гг. Их учреждение равнялось появлению у нас собственной площадки в масштабе страны, где собиралось сообщество, представляющее новые образовательные практики, для которых был важен потенциал индивидуального в человеке.

Был в моей истории и неудачный выход в социум: попытка вхождения в научное сообщество в 99-м году соискателем степени кандидата педагогических наук и работы над диссертационной темой «Автоисторическая поддержка проектного самоопределения», который, однако, подарил мне общение с еще одним представителем методологии в образовании, моим научным руководителем Никитой Глебовичем Алексеевым.

В 1998-99 гг. в составе разных команд я уже занималась попытками социализации тьюторской практики. Был создан сайт «Сеть открытого образования» (совместно с Алексеем Тупицыным и Сергеем Градировским). Мы занимались визит-тьюторингом учреждений (Пущинский экологический и Ижевский гуманитарный лицеи, Центр развития образования Междуреченска). Участвовала я и в проекте «Уличное телевидение» в предвыборной президентской кампании на Украине как тьютор для студентов, самоопределяющихся в сфере политического действия.

2000-2003 гг. были посвящены уже институционализации практики тьюторства: в Удмуртском университете, в Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования в Москве, в Московском центре образовательных технологий (созданном под руководством Т. Ковалевой) и в Московском институте открытого образования. Мною разработан лекционный курс о тьюторстве; создан сайт, освещавший нашу тьюторскую деятельность за все эти годы (накопилось около 30-ти моих статей о тьюторстве); прошел апробацию курс обучения дипломированных тьюторов образовательных путешествий; сложился московский клуб тьюторов…

Удивительным во всей этой истории мне теперь кажется то, как обычный человек, благодаря системе мышления и сообществу, за 12 лет становится частью народившейся с его участием новой практики, что вообще зарождение такой практики было возможно за такой короткий срок, что с помощью методологии ММК оказалось реальным сделать то, что становится в истории годами, десятилетиями, а иногда и веками. Думаю, мы опередили время, оно за нами еще не успело. Может, поэтому я пока ушла из методологии и образования. А может, потому, что реализация идеального оказалась мне ближе, чем работа в сложившихся структурах, и методология, заразив меня любовью к идеальному, оставила маргиналом – на полях большой истории (я могу утешаться тем, что кое-кто из признанных в методологии авторитетов, кажется, Мераб Мамардашвили называет ее провинциальной).

Зато методология научила меня культуре оглядываться на свои прошлые действия и мысли, оставлять следы (рефлексии) и жить, соотнося себя и мир, разбирая и собирая свои представления о том, как на самом деле все устроено (онтопрактика), и стараясь «жить по понятиям».

Сегодня я в Международном институте генеалогических исследований занимаюсь исследованиями в сфере генеалогии, родовой истории, продолжая изыскания на тему истоков индивидуальности в конкретной сфере исторических следов, а также менеджерской деятельностью, которая, благодаря ШКП, стала неотделимой частью любимого занятия.

 
© 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого"
109004, г. Москва, ул. Станиславского, д. 13, стр. 1., +7 (495) 902-02-17, +7 (965) 359-61-44