Автоматизация проектирования и задачи развития проектировочной деятельности

Главная / Публикации / Автоматизация проектирования и задачи развития проектировочной деятельности

Автоматизация проектирования и задачи развития проектировочной деятельности

Автоматизация проектирования и задачи развития проектировочной деятельности // Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология). М., 1975 [Г.П. Щедровицкий. Избранные труды. М., 1995]

Автоматизация как цель и задача

1. Хотя сама идея машинизации и автоматизации различных видов человеческой деятельности имеет длинную историю и свои глубокие традиции как в инженерии и науке, так и в философии, тем не менее современная постановка задач автоматизации и, главное, практика разработки автоматизированных систем являются специфическими продуктами ситуации, сложившейся в мире к середине ХХ столетия, и отображают все сильные и слабые стороны этой ситуации.

Среди факторов, определяющих современную идеологию автоматизации, безусловно нужно назвать: а) исключительное значение ЭВМ при разработке планов и программ массовых операций; б) огромные затраты на разработку и совершенствование ЭВМ; в) установку на сбыт и внедрение уже существующих образцов ЭВМ во все существующие сферы деятельности, обусловленную необходимостью оправдывать и компенсировать уже произведенные затраты, распределяя их по разным сферам общественного производства; г) твердое убеждение, опирающееся на весь опыт развития техники, что оснащение какой-либо деятельности новыми техническими средствами (сколь бы несовершенными и ненадежными ни казались они в начале) в конечном счете приводит к значительному совершенствованию и развитию этой деятельности и к усилению совокупной мощи человечества; д) отсутствие в настоящее время каких-либо социально-фиксированных обобщенных противопоказаний или ограничений на применение техники.

Именно эти обстоятельства современной ситуации обусловили, как нам представляется, то, что во всех наиболее распространенных сейчас концепциях и в массовой идеологии задача машинизации и автоматизации деятельности сводится, если не исключительно, то во всяком случае преимущественно, к разработке и внедрению ЭВМ. Уже в связи с этим основным процессом, составляющим, по общему мнению,  ядро и суть автоматизации, ставятся и обсуждаются все другие проблемы — основных направлений и эффективности проводимой работы, значения ее в развитии разных форм человеческой деятельности, социальных последствий автоматизации и т.п.

При этом одни авторы подчеркивают, что в результате применения ЭВМ человечество получило возможность решать такие задачи, которые оно не могло решать раньше 1, другие выдвигают на передний план гуманистические идеалы: человек освобождается от рутинных и машинообразных операций 2, третьи считают особенно важным быстродействие ЭВМ и значительный объем их памяти 3, четвертые — универсальный характер ЭВМ в качестве средств деятельности 4.

Все это — очень важные и существенные характеристики ЭВМ и последствий применения их в деятельности, но их вряд ли можно рассматривать в качестве характеристик и показаний самого процесса автоматизации. По отношению к этому процессу они являются все же слишком внешними и случайными, за ними, как показывает более детальный анализ, нет никакой целостной концепции автоматизации, в которой были бы собраны и соотнесены друг с другом ее различные аспекты и характеристики.

2. Правда, одновременно и параллельно с идеологическим обоснованием работы по созданию и внедрению ЭВМ складывались и оформлялись элементы собственно теоретического представления о машинизации и автоматизации деятельности вообще и мыслительной деятельности в частности 5.

Но до сих пор они не превратились во что-то целостное и практически действенное, влияющее на идеологию и сознание разработчиков и исследователей 6.

В подавляющем большинстве случаев машинизация и автоматизация трактуются в этих теоретических разработках как включение в уже существующие и функционирующие единицы человеческой деятельности технических устройств, замещение ими человека в выполнении всей деятельности или ее частей (в последнем случае говорят о системах «человек—машина» [Телегина 1972; Проблема… 1970; Дубровский, Щедровицкий Л. 1970 a], о диалоге между машиной и человеком и об их симбиозе [Licklider 1965, 1968; Телегина 1972]) и, наконец, осуществление той же самой исходной единицы деятельности автоматизированным способом, т.е. за счет технического устройства или системы «человек—машина» 7.

В контексте такого понимания и истолкования проблемы машинизации и автоматизации довольно легко и естественно подменяются проблемами организации систем «человек—машина», распределения функций между машиной и человеком, их взаимной адаптации друг к другу и т.д. и переводятся в план инженерной и социальной психологии.

В ряде специальных работ [Щедровицкий, Дубровский 1973 c; Дубровский, Щедровицкий Л. 1970 a, b; Гущин и др. 1971; Дубровский 1971 a, 1971 b; Пископпель 1971; Папуш 1971] уже была показана неправомерность той двойной системы сведений, на которой строятся все эти представления, — во-первых, сведения социотехнических проблем организации и проектирования систем «человек—машина» к проблемам инженерной и социальной психологии, а во-вторых, сведения проблем описания разных систем деятельности, автоматизированных и неавтоматизированных, к проблемам описания систем «человек—машина», затрагивающих лишь морфологию систем деятельности; во всяком случае мы будем считать все это выясненным и решенным и в своем дальнейшем движении будем рассматривать некоторые вытекающие из этого теоретические, социотехнические и идеологические следствия.

3. Самым важным и принципиальным среди них будет вывод, что в сфере человеческой деятельности нет и не может быть простого замещения каких-то немашинизированных и неавтоматизированных единиц деятельности аналогичными машинизированными и автоматизированными единицами; включение каких-то технических устройств в существующие уже и функционирующие системы деятельности всегда приводит к кардинальному изменению и перестройке этих систем деятельности, создает вокруг них новые деятельности, «ассимилирующие» функционирование технических устройств, и, кроме того, порождает ряд новых деятельностей, связанных с разработкой технических устройств и обеспечением их функционирования. Таким образом, машинизация и автоматизация любых систем деятельности, пусть даже весьма частных и локальных, независимо от того, какие задачи ставят перед собой конструкторы и организаторы деятельности, неизбежно приводят к изменению и перестройке всей совокупной общественной деятельности — меняют существующее в ней разделение труда, порождают новые кооперации профессий и новые учреждения 8.

Но это означает, что работа по автоматизации деятельности выступает как сложнейшее социотехническое действие, более мощное и более широкое по своим социальным последствиям, нежели это обычно осознают люди, осуществляющие автоматизацию. Их проектная и социотехническая концепция (как она обычно формулируется) явно не соответствует реальному смыслу дела: говорят и пишут о внедрении ЭВМ, а на деле изменяют и трансформируют всю систему общественной деятельности, ее социотехническую структуру 9.

4. Все указанные выше изменения и трансформации деятельности происходят необходимым образом, безотносительно к тому, в каких формах участники работы по автоматизации осознают и фиксируют ее назначение, смысл и последствия.

Но если они будут осознавать и фиксировать реально вызываемые ими изменения только как замену частных фрагментов и подсистем деятельности, выполнявшихся без посредства ЭВМ, другими, столь же частными и локальными, но только выполняемыми теперь с помощью ЭВМ, и на этом будут строить программу своих работ по автоматизации, то это неизбежно приведет к тому, что многие изменения в системе общественной деятельности, вызванные их собственными действиями и мероприятиями, будут для них совершенно неожиданными, они не смогут предусмотреть и проконтролировать их появление и течение. Это будет означать, вместе с тем, что эффекты и последствия нашей собственной деятельности будут выступать для нас как стихийные явления, не зависимые от наших целей, планов и программ 10.

В принципе такое отношение между целями и задачами человеческой деятельности, с одной стороны, и ее реальными последствиями, с другой, встречается довольно часто. Причины этого (если оставить в стороне социальные условия и обстоятельства) заключены в том, что знания человека о своих действиях, их возможных целях и последствиях во многих случаях не соответствуют тому, что реально происходит в процессе самой деятельности, и потому постановка целей и задач деятельности нередко бывает слишком непосредственной, слишком узкой и «корыстной», не учитывающей того, что действительно существенно для деятельности в ее тотальных социальных системах и для их развития.

Повторяем, такое встречается нередко. Но это означает лишь то, что во всех этих случаях человеческие действия не удовлетворяют основным критериям и требованиям, которые в настоящее время выдвигаются в отношении социотехнического действия: последнее должно быть построено таким образом, чтобы в нем реальные продукты и последствия, с одной стороны, и заранее сформулированные цели и задачи действия, с другой, максимально сближались или даже совпадали друг с другом 11.

И поэтому, если мы хотим сделать работу по машинизации и автоматизации разных видов деятельности удовлетворительной в плане социотехнического действия, мы должны прежде всего правильно сформулировать ее цели, задачи и установки. С одной стороны, в этой формулировке должны учитываться реальные результаты и последствия самой работы по автоматизации, причем в их самых существенных социальных аспектах, а с другой стороны — те многообразные более широкие социальные установки и ценности, которые мы связываем с работой по машинизации и автоматизации и которые хотим осуществить посредством нее 12.

5. На наш взгляд, сейчас существует всего одна цель и установка, удовлетворяющая этим двум требованиям: это — установка на такое изменение и такую реорганизацию систем деятельности, которые приводят к непрерывному совершенствованию, оптимизации и развитию их самих и всей совокупной системы общественной деятельности человечества 13.

При этом машинизация и автоматизация теряют свое самостоятельное и самодовлеющее значение, они становятся лишь частными (хотя, бесспорно, очень важными) средствами решения более общей и более широкой задачи — развития деятельности — и, следовательно, должны подчиняться этой более общей задаче или, во всяком случае, сообразовываться с ней.

6. После такого вывода, естественно, должен последовать вопрос, какими же будут или должны быть установки на машинизацию и автоматизацию проектировочной деятельности после того, как их введут в контекст более широких задач по совершенствованию и развитию существующих систем проектирования. И как вопрос он будет нацелен, конечно, на самое существо дела. Но предполагаемое им непосредственное обращение к существу дела возможно лишь при условии, что мы уже знаем, во-первых, в чем заключается совершенствование и развитие проектирования (обеспечивающее, вдобавок, развитие всей совокупной общественной деятельности), а во-вторых, какие именно социотехнические действия по изменению и реорганизации существующих систем проектирования мы должны осуществлять, чтобы обеспечить это развитие, и как эти действия строить.

Но сложность действительной ситуации (подлинно действительной и подлинно «современной», а не тех давно отживших и ушедших в прошлое ситуаций, о которых «реалисты» разных мастей любят говорить как о реальности нашей жизни) 14 в том-то и состоит, что мы не знаем достаточно точно и с необходимой степенью детализации ни того, что мы могли бы назвать «усовершенствованными» и «развитыми» состояниями проектирования, ни основных структурных характеристик тех социотехнических действий, которые могли бы направить естественные изменения проектирования в сторону этих идеальных состояний.

И поэтому, если мы всерьез принимаем установку включить работу по машинизации и автоматизации в общее дело совершенствования и развития проектирования, первой и насущной задачей становится обсуждение именно этих вопросов: что есть «усовершенствованные» и «развитые» состояния проектирования и каким образом можно к ним прийти. И до тех пор пока мы не получим хотя бы первых рабочих ответов на них, мы не можем переходить к деловому обсуждению непосредственно интересующих нас проблем рационального осуществления автоматизации.

7. Но в обсуждении разных аспектов и разных составляющих этого нового круга проблем должен быть определенный порядок: в частности, мы могли бы начать с анализа и описания естественных исторических изменений самого проектирования, затем перейти к характеристике тех его состояний, которые мы по тем или иным основаниям будем считать идеальными, и, наконец, обратиться к анализу структуры социотехнических действий. В принципе, если считать все названные планы исследования независимыми друг от друга, то совершенно безразлично, какой именно порядок анализа будет выбран. Однако не нужно быть сверх проницательным, чтобы понимать и осознавать, что все перечисленные моменты с точки зрения дела совершенствования и развития проектирования теснейшим образом связаны и взаимно определяют друг друга: нет чисто естественных изменений проектировочной деятельности, совершенно независимых от наших форм организации и преобразования ее, и точно так же нельзя говорить о «совершенстве» или «развитости» тех или иных форм проектирования, не учитывая их исторического окружения и характера тех социотехнических действий, которые мы должны производить, развивая эту деятельность, и, наконец, не может быть социотехнических действий, которые так или иначе не отражали бы естественные процессы изменения проектирования и характеристики выделяемых нами идеальных состояний. Таким образом, все это единая система деятельности, складывающаяся из ряда относительно независимых подсистем, и, следовательно, мы должны рассматривать и анализировать ее системно. А принципы системно-структурного анализа заставляют нас начинать анализ не с подсистем и их элементов, а наоборот — с систем, объемлющих все остальные и задающих целостность и полноту рассматриваемого объекта. Значит, в данном случае мы должны прежде всего решить, какой из названных выше планов задает объемлющую систему, конституирующую целостность интересующего нас объекта.

8. Но ответ на этот вопрос, как ни странно на первый взгляд, зависит от того, какие цели ставим мы перед своей собственной деятельностью и какую стратегию поведения при этом выбираем. Есть два полярных типа возможных стратегий: 1) приспособление к среде и включение себя в естественные процессы ее жизни и 2) преобразование среды в соответствии с собственными целями и задачами. Все другие стратегии лежат между этими двумя и представляют собой те или иные комбинации их элементов.

То же самое имеет место и в нашем отношении к проектированию. Как всякое естественноисторическое явление, проектирование возникает и складывается не по воле отдельных людей. В этом плане оно представляет собой «естественную силу», захватывающую и подчиняющую себе все, что в нее попадает, в том числе и людей, работающих в самом проектировании. Эта сила захватывает так и настолько, что людям остается только подчиниться и приспособиться.

Для человека, видящего проектирование в таком свете, все его изменения выступают как результат естественного процесса, независимого от деятельности людей и обусловленного либо внутренними факторами самого проектирования, либо внешними условиями его существования.

Но очень часто человеку (в особенности если он отвечает за судьбу организаций и коллективов) уже недостаточно только приспосабливаться к этому стихийному процессу развития и изменения систем, выбирая наиболее выгодные для себя траектории поведения и деятельности, ему приходится изменять и трансформировать существующие системы проектирования, добиваясь того, чтобы они развивались так, как это ему нужно.

Такой человек видит и представляет себе системы проектирования иначе — как предмет сознательной и целенаправленной деятельности, а процессы их изменения и развития — как продукт и результат производимых им преобразований, как его собственное «творение». Системы проектирования при таком подходе подобны изделиям, которые мы можем проектировать и изготовлять, они выступают как создаваемые нами «искусственные» конструкции.

В первом случае объемлющей системой будет система естественно развивающегося проектирования, а человек с его деятельностью и действиями — лишь незначительным элементом этой системы. Во втором случае объемлющей системой будет человеческое действие по изменению и преобразованию проектирования, а естественное изменение систем проектирования — частичной подсистемой внутри нее.

С чисто теоретической точки зрения оба охарактеризованных системных представления проектирования одинаково возможны. Однако в практическом плане мы уже выбрали позицию и точку зрения — это установка на сознательное преобразование и развитие проектировочной деятельности. Но тем самым мы автоматически решили и вопрос об объемлющей системе: ею может быть только система нашего социотехнического действия, охватывающая естественное развитие проектирования. Поэтому мы должны начать обсуждение всего этого круга вопросов с анализа содержания и структуры возможных социотехнических действий, направленных на совершенствование и развитие проектировочной деятельности.

Совершенствование и развитие деятельности как социотехническая задача

1. Эффективность всякого действия, в особенности социотехнического, зависит от точности воспроизведения объективной структуры той ситуации, в которой осуществляется действие, и соответствия между тем, что мы делаем, добиваясь достижения наших целей, и тем, что вообще может происходить в этой ситуации. Нередко в деятельности такого соответствия, как мы уже говорили, не существует, и тогда, как правило, мы достигаем поставленных нами целей лишь частично и одновременно получаем массу побочных результатов, затрудняющих нашу дальнейшую деятельность.

Поэтому и установка на совершенствование и развитие какой-либо деятельности, в частности проектировочной, и обсуждение средств и мероприятий, с помощью которых это совершенствование и это развитие могут быть достигнуты, требуют прежде всего анализа ситуации, в которой появляется и реализуется сама эта установка, причем как в плане объективных социальных компонентов ситуации, так и в плане субъективных устремлений разных групп включенных в нее деятелей.

Одна из важнейших задач этого анализа состоит в выяснении того, в какой мере необходимые нам изменения деятельности могут быть результатом происходящих в ней естественных процессов и в какой мере, наоборот, для их осуществления требуется наше сознательное, целенаправленное вмешательство. Собственно говоря, соотношение и связь этих двух моментов и есть важнейшая характеристика того, что мы называем ситуацией деятельности.

Поэтому, если мы будем брать более узко ситуации совершенствования и развития каких-то систем деятельности, то прежде всего должны будем выяснить для каждой из них это соотношение между «естественным» и «искусственным».

2. Существует широко распространенное убеждение, что «прогресс» тех или иных систем или видов деятельности является имманентным процессом общества, что он происходит независимо от наших установок, целей и действий, а люди и организации могут своими действиями лишь замедлять или ускорять его.

Практически при таком подходе «прогресс» какой-либо деятельности понимается как количественный рост элементов этой деятельности, накопление знаний и машин, увеличение числа изобретателей и ученых. История ХVII–ХХ столетий действительно продемонстрировала подобный рост инженерных и научных видов деятельности, сделала его бесспорным фактом нашей современной жизни.

Но подобная констатация еще никак не характеризует ситуацию деятельности и ничего не дает для обоснования наших установок на совершенствование и развитие тех или иных систем и видов деятельности. Ведь какими бы ни были исторические изменения деятельности, их характер еще ни в коей мере не определяет наших собственных действий и мероприятий; в частности, из такой констатации не следует, что мы можем объявлять то или иное историческое движение целью и задачей нашей собственной сознательной деятельности. Во всяком случае, если мы и хотим сделать это, то должны провести большую аналитическую работу: воспроизвести и описать процессы роста разных систем и видов деятельности в знаниях и понятиях, выявить их условия, факторы и механизмы, определить, на какие факторы мы можем влиять, на какие нет, рассмотреть побочные эффекты наших собственных действий и т.д. И только после этого мы сможем выдвинуть цель и задачу — делать то, что до сих пор делала сама естественная история.

3. Особенности человеческих действий существенным образом определяют способ и форму необходимой для них рациональной реконструкции и представления исторических процессов. Понятия развития и «прогресса» в применении к каким-либо социальным образованиям являются понятиями, созданными для обеспечения активной и целенаправленной деятельности. Их содержание должно существенно отличаться и отличается от того представления о росте различных элементов какого-либо целого, которое создает здравый смысл, фиксирующий происходящие вокруг естественные изменения.

Действительное содержание понятий совершенствования, развития и «прогресса», содержание, связанное с нашей активной деятельностной позицией и предполагающее ее, может быть воспроизведено и представлено в схеме 1.

Схема 1

Первое и непременное логическое условие формирования этого содержания — выделение человека, исследователя и деятеля, из соответствующих систем деятельности (производственных, технических, научных), выделение, завершающееся (опять-таки в логическом плане) тем, что эти системы представляют в виде предметов и объектов человеческой деятельности и таким образом противопоставляют самому человеку 15.

Второе непременное условие — изображение многих и разнонаправленных процессов, протекающих в системах совокупной общественной деятельности, их хаотических изменений и трансформаций, нередко противоречащих друг другу, в виде линейного изменения (возрастания или уменьшения) определенных характеристик, обязательно имеющего количественную меру. И только после того, как создано одно или несколько таких изображений, появляется возможность говорить о прогрессе той или иной системы деятельности, причем всегда по строго определенным показателям, тем, которые выделены и зафиксированы в соответствующем «линейном» представлении общественных изменений.

Понимаемый таким образом «прогресс» — а это понимание точно соответствует истории возникновения этого понятия и его современным научным употреблениям (см. [Vico 1947; Кондорсэ 1936; Bury 1924; Энгельс 1957: 16-27, 251-269]) — не может рассматриваться как натуральный и имманентный процесс, осуществляющийся за счет естественных изменений общества. Это определенная проекция всех этих естественных изменений, проекция, взятая по определенному показателю, по определенной характеристике выбранных нами систем деятельности, и представленная в виде «линии» — как возрастание или уменьшение численных значений этой характеристики.

По сути дела, именно эта «линия» задает прогресс и его течение, она его представляет и изображает; с этим представлением имеет дело человек, когда он говорит о «прогрессе» каких-либо явлений в обществе, и именно на этой линейной проекции как на модели он может ставить различные научные, инженерно-проектные и практические задачи.

4. Но кроме того, остается реальность и сложность самой деятельности, оформленной в разнообразные социально-производственные системы, остается взаимодействие, функционирование и изменение всех этих систем — многочисленные процессы, отличающиеся от «прогресса», представленного в подобной линейной схеме, их организация, материальные условия, цели и т.п. Они явно не укладываются в схему линейного прогресса (см. [Vico 1947; Toynbee 1934-1961; Friedmann 1936]), но вместе с тем их нельзя отбросить, ибо именно они образуют суть функционирования и естественной жизни рассматриваемых систем. Поэтому если мы хотим соотнести и связать представления о всех этих процессах с представлениями о прогрессе, то должны использовать какие-то более сложные категориальные схемы.

В частности, в качестве такой схемы может быть использована категориальная схема «процесс—механизм» [Щедровицкий 1975 с, 1975 d, 1975 e]. Опираясь на нее, мы можем истолковать линейное представление прогресса как представление «основного (или ядерного ) процесса» (здесь несущественно, происходит ли он на деле или же только спланирован и мыслится нами), а все остальные системы деятельности с протекающими в них процессами, рассматриваемые относительно этого основного процесса, будем толковать как «механизм», обеспечивающий течение этого процесса, быстрое или, наоборот, медленное в зависимости от обстоятельств.

Но такая трактовка систем деятельности и протекающих в них процессов, повторяем, — продукт нашего активного, действенного отношения, продукт нашей практической установки на совершенствование и развитие этих систем деятельности. И как таковая она является лишь одной из возможных. Если же мы переменим точку зрения и будем рассматривать системы деятельности безотносительно к нашей практической задаче совершенствования и развития их, то само развитие, или «прогресс», этих деятельностей, трактуемое теперь объективно, выступит наряду со многими другими процессами, создающими жизнь систем деятельности, и притом отнюдь не в качестве основных и ядерных.

Более того, при таком подходе становится ясно, что значительная часть основных процессов в деятельности, процессов, определяющих нормальное функционирование, устойчивость и сохранность ее систем, не имеет ничего общего с развитием (или «прогрессом»), противостоит ему, находится с ним в постоянной борьбе, разрушается им и, в свою очередь, сама разрушает его (все эти разнообразные процессы изображены на схеме 1 справа разнонаправленными векторами).

Поэтому если мы и можем рассматривать функционирование систем деятельности как механизм их развития (или «прогресса»), то в очень широком смысле, имея в виду, что развитие (или «прогресс») деятельности выделено нами в качестве предмета непосредственных интересов, противопоставляется системам деятельности и может трактоваться как проходящее через все другие процессы в деятельности и осуществляющееся за счет них. Но при этом одни процессы в деятельности будут обеспечивать и подкреплять развитие, а другие, наоборот, — ослаблять и задерживать его.

5. Приведенная характеристика содержания понятий развития и прогресса деятельности будет неполной, если мы не учтем того, что линейное представление самого «течения» развития (или «прогресса»), поскольку оно уже сложилось, становится основанием для выдвижения сознательных целей деятельности — практической, инженерной, научной и управленческой. В этом случае увеличение каких- то показателей, зафиксированных в линейном изображении процесса, или (если исходить из подобной линейной модели, продолженной в «будущее») достижение определенных «состояний» на траектории развития становится целью нашей деятельности, целью общественных мероприятий и при определенных условиях может стать устойчивой ценностью всего общества.

Здесь важно отметить, что в буржуазном обществе, в том числе и в США, «развитие» каких-либо систем или сфер деятельности до недавнего времени не было целью и задачей деятельности каких-либо общественных организаций и тем более общественно фиксированной ценностью каких-либо классов общества или общества в целом. Развитие тех или иных систем и видов деятельности было побочным продуктом естественного экономического функционирования этого общества, стремления к наживе и необходимости удешевлять стоимость массовой продукции. Что же касается самой проблемы научно-технического развития общества и научно-технических революций, то она обсуждалась теоретиками в связи с более общими проблемами социальных конфликтов, развития человека, изменения типа культуры и т.п. И только в СССР идея непрерывного совершенствования и развития систем и сфер деятельности может стать самостоятельной ценностью общественного развития, может оформляться в виде понятия и объективироваться, может быть сформулирована в виде цели и задачи деятельности организаций, учреждений и отдельных лиц 16.

Поэтому только перед учеными нашей страны реально встала и стоит задача определить в общем виде, что такое совершенствование, развитие и «прогресс» различных систем и видов деятельности, каковы их показатели, в каких характеристиках и моделях они описываются (см. [Федосеев 1967; Кон 1958; Осипов 1959; Руткевич 1965; Семенов 1965; Епископосов 1967; Волков 1968; Мелещенко, Шухардин 1969; Гудожник 1970; Кутта 1970; Марков 1971; Современная… 1967]).

6. Бесспорно, что анализ, проведенный в последние 20 лет, существенно прояснил саму постановку проблемы и дал много новых интересных результатов. Однако — и это объясняется прежде всего сложностью самой проблемы — понятия развития и «прогресса» рассматриваются до сих пор в самом абстрактном плане, показатели прогресса разных систем и видов деятельности не выделены и не иерархированы. По сути дела, сейчас можно выдвинуть в качестве характеристик развития и «прогресса» деятельности любые изменения внутри производства, инженерии, науки, руководства и управления. Но это значит, что не могут быть поставлены цели и задачи на достижение определенных, заранее заданных и описанных состояний систем деятельности, соответственно которым можно было бы организовать те или иные социотехнические действия. Поэтому приходится говорить об ускорении каких-то процессов, которые, по предположению, существуют и сами по себе действуют в деятельности, наталкиваясь на те или иные препятствия и препоны, и эти препятствия и препоны надо устранить, чтобы дать простор этому подразумеваемому процессу 17.

7. Но даже если были бы выработаны и сформулированы необходимые понятия развития и «прогресса» деятельности, то все равно этого было бы недостаточно для проектирования, планирования и организации мероприятий, направленных на искусственное совершенствование и развитие каких-то систем и видов деятельности. На проекцию процессов в деятельности, представленную в виде линейной «траектории» изменений, нельзя действовать. Понятия развития и «прогресса» деятельности, заданные в виде линейной или линейно-иерархической модели, определяют лишь цели нашего действия, но не объект и не средства его. Действовать можно только на реальные системы, реорганизуя и перестраивая их или достраивая новыми системами. Для этого нужно знать, как связаны показатели развития и «прогресса» деятельности, представленные в нашей линейной модели, с реальной структурой и организацией социальных систем деятельности, как зависят эти показатели от реальных социальных систем и как будут меняться с изменением последних. Только имея систему подобных знаний, мы сможем решить, какие действия нужно осуществить и какие мероприятия провести, чтобы достичь тех или иных показателей прогресса деятельности или ускорить рост тех или иных ее характеристик.

Это означает, что непременным условием и предпосылкой принятия эффективных решений, направленных на совершенствование и развитие деятельности, являются специальные исследования основных систем деятельности и конституирующих их процессов, во-первых, в плане их отношения к выделенным линиям и направлениям развития деятельности, во-вторых, в плане возможного влияния происходящих в них изменений на изменение показателей процесса развития, в-третьих, в плане возможности изменения их без ущерба для других важных процессов в деятельности, в-четвертых, в плане наших возможностей воздействия на них.

8. Не имея всех этих знаний, деятели, участвующие в обсуждении темы развития (или «прогресса») деятельности, по сути дела совершенно естественно и оправданно подменяют ее другой. Они обращают свое внимание на уже существующие в обществе системы деятельности — производственные, инженерные, научные и административно-управленческие, полагают, что все протекающие в них процессы влияют на развитие этих систем деятельности, принимают в качестве основания, что нормальное осуществление всех этих процессов способствует развитию и прогрессу деятельности (а не тормозит их), и затем, исходя из хорошо известных им «болячек» этих систем, начинают обсуждать вопрос о том, как интенсифицировать или оптимизировать существующее функционирование, создав для него лучшие условия или устранив те или иные из зафиксированных препятствий. При этом все вопросы о том, как именно связан каждый из этих процессов в системах деятельности с их развитием, каким образом функционирование этих систем влияет на их развитие, какое изменение в развитии вызовут предлагаемые изменения в функционировании данной системы и т.п., просто не обсуждаются. Причина этого, повторяем, заключается прежде всего в отсутствии самих понятий развития и прогресса деятельности, но не менее важную роль играет также отсутствие необходимых теоретико-деятельностных и социотехнических знаний о различных системах и сферах деятельности (производства, инженерии, изобретательства, науки, проектирования и т.п.) и их взаимодействии в рамках всего социального целого.

9. В связи с этим при обсуждении системы мероприятий, необходимых для совершенствования и развития деятельности, происходит разделение двух возможных подходов к задаче — теоретико-методологического и профессионально-практического.

При теоретико-методологическом подходе прежде всего указывают на недостаточность теоретических знаний, необходимых для планирования и осуществления соответствующей системы социотехнических действий 18, и предлагают развертывать широкий цикл исследований, которые могут восполнить недостаток.

Какими будут эти исследования и на что они будут направлены, зависит в первую  очередь от общей стратегии организации деятельности 19, а затем — от характера намечаемых социотехнических действий; к примеру, если задачей будет одноактная реорганизация какой-либо социально-производственной системы, то это потребует иных исследований, нежели в том случае, если задачей будет непрерывное и постоянное управление развитием этой же социально-производственной системы.

При профессионально-практическом подходе, наоборот, исходят из известных уже систем деятельности и сложившихся в них процессов, из практически выявленных затруднений и противодействующих сил, ставят во главу угла оптимизацию этих систем и процессов и соответственно этому намечают средства, методы и планы оптимизирующих воздействий.

Теоретико-методологический подход имеет тот совершенно очевидный недостаток, что он требует массы специальных научных исследований, уводящих нас далеко в сторону от решения непосредственных практических задач совершенствования деятельности, и очень часто поэтому он просто не может быть реализован. Профессионально-практический подход, наоборот, имеет то преимущество, что он всегда реален (ибо строится прежде всего по признаку практической реализации), он не предполагает собственно научных исследований и удовлетворяется непосредственным практико-методическим анализом. Но про­фессионально-практический подход — и это только обратная сторона всех его преимуществ — всегда вместе с тем и неизбежно подменяет сформулированную выше социотехническую задачу: вместо того  чтобы добиваться развития или «прогресса» деятельности, он ориентирует себя на оптимизацию функционирования уже существующих деятельности 20.

10. Эта констатация ставит перед нами новую, очень сложную и многоаспектную проблему, которая в естественно-теоретическом плане может быть сформулирована как проблема взаимоотношения функционирования и развития в различных системах деятельности, а в искусственно-практическом плане — как проблема целесообразности и эффективности разделения или, наоборот, объединения задач на оптимизацию функционирования и задач на развитие тех или иных систем деятельности и форм их организации.

11. Обсуждая эту проблему, мы сталкиваемся среди прочего с трудностями согласования и увязывания представлений о «включенном» и «автономном» существовании систем.

Дело в том, что каждая достаточно развитая система деятельности (а вместе с тем и оформляющее ее учреждение, если таковое существует), с одной стороны, является самостоятельным «организмом», функционирование и развитие которого подчинено прежде всего принципу поддержания и сохранения себя (и, следовательно, все другие, окружающие системы выступают соответственно в качестве среды и условий ее существования), а с другой стороны, всякая система деятельности, сколь бы развитой она ни была (если только она не превращается в универсум деятельности ), является лишь составной частью и «органом» всей совокупной общественной деятельности, и, следовательно, в своем функционировании и развитии она должна быть подчинена принципам и законам жизни целого, должна рассматриваться лишь как элемент целого, если и имеющий свою собственную жизнь, то только на уровне морфологических процессов и структур.

Из этого, в частности, следует, что всякой системе такого рода нужно приписывать по крайней мере две группы целей: 1) «собственные цели», детерминируемые автономным существованием системы и необходимостью сохранять и поддерживать себя (пусть за счет других, окружающих систем), и 2) «несобственные цели», определяемые функционированием объемлющих систем и необходимостью поддерживать и сохранять их (пусть даже за счет подавления и частичного разрушения данного органа) 21.

Нередко при анализе функционирования и возможных направлений реорганизации различных социально-производственных систем предполагают, что их «собственные» и «несобственные» цели совпадают, что любые частные системы деятельности и оформляющие их социально-производственные системы не имеют и не могут иметь «собственных» целей, отличных от тех, которые ставят перед ними руководящие и управляющие органы исходя из общих задач функционирования и развития объемлющих систем. Такое представление не соответствует реальному положению дел и может приводить только к ошибкам 22.

Любая система-организм независимо от того, какие цели ставит перед ней объемлющая система, и независимо от того, ради каких целей она была создана, всегда имеет еще вторичную цель — сохранить себя и свое функционирование, и очень часто эта вторая цель становится первой, определяющей если не все, то очень многое в поведении и функционировании этой системы 23.

И было бы неверно думать, что такая стратегия жизни частичных систем в общем случае является неразумной или вредной для целого: ведь создание всякой системы стоит очень дорого, требует значительного времени и в большинстве случаев было бы неоправданным расточительством жертвовать для достижения каких-либо целей целого существованием самих частичных систем. Поэтому различие между собственными и несобственными целями системы должно существовать. И если руководящие органы не учитывают его, то они лишаются возможности эффективно руководить и управлять, ибо не могут адекватно проанализировать и понять действительные механизмы и законы функционирования систем деятельности и оформляющих их социально-производственных систем.

Наоборот, понимание различия между «собственными» и «несобственными» целями систем и учет этого различия впервые дают возможность организовать эффективное управление производственными, научными и проектными учреждениями. Но для этого необходимо специальное соотнесение и взаимное согласование различных целей, существующих и действующих в социальных системах на различных уровнях их функционирования 24.

Одной из важных задач организации социально-производственных систем становится создание таких условий, при которых «несобственные» цели могут вводиться «внутрь» частичных систем деятельности, или же таких условий и организационных отношений, при которых достижение частичными системами их «собственных» целей обеспечивает достижение целей, поставленных управляющими органами в соответствии с потребностями объемлющих систем. Важнейшим моментом здесь становится такая организация систем деятельности и оформляющих их социально-производственных систем, которая с самого начала детерминирована задачей установления определенных отношений между отличающимися друг от друга собственными и несобственными целями 25.

В связи с этим можно сделать весьма общее утверждение, что эффективное решение комплекса проблем, связанных с развитием различных систем и сфер деятельности, требует среди прочего в теоретическом плане тщательного анализа соотношений между общими целями развития и «прогресса» универсума деятельности (выступающими для всех частных систем деятельности и оформляющих их социально-производственных систем в качестве «несобственных» целей) и «собственными» целями частичных систем, обусловленными необходимостью сохранять и поддерживать их наличную структуру и наличное функционирование, а в практическом плане — нормативного установления между ними таких отношений, когда «несобственные» цели будут учитывать сохранность и поддержание частичных систем, а достижение «собственных» целей частичными системами будет обеспечивать достижение общих целей всего универсума деятельности 26.

12. Реализация указанных выше установок на соединение «собственных» и «несобственных» целей приводит к тому, что всякая достаточно развитая система деятельности, а вместе с тем и оформляющая ее социально-производственная система становятся многоцелевыми организмами 27, в которых «собственные» цели отдельных систем-органов выступают также в качестве целей всего организма, а цели организма, наоборот, распределяются между разными частными подсистемами и становятся их специфическими целями, неразрывно связанными с «собственными» целями сохранения и поддержания этих систем.

В силу этого каждая достаточно сложная система деятельности и каждая социально-производственная система приобретает несколько разных линий развития, соответствующих разным целям системы, и все эти линии развертываются параллельно, иногда независимо друг от друга, но чаще за счет друг друга или при взаимном обеспечении и поддержке. И хотя в какие-то моменты времени (например, в период войны или ударного строительства) все функционирование и развитие даже таких больших систем, как целая страна, могут быть подчинены одной основной цели, подобные состояния являются исключительными и не могут обеспечить нормального и уравновешенного развития сложных систем деятельности.

Если теперь мы захотим перевернуть это знание в план нашего организационного действия, то должны будем сказать, что сложность современных систем деятельности, их многоцелевой характер и многообразие протекающих в них процессов функционирования и развития требуют всегда, какими бы задачами ни определялось наше действие, такой организации этих систем, при которой они разбиваются на ряд относительно самостоятельных и независимо действующих подсистем-организмов; уже из этих подсистем (с их «собственными» целями и специфическими возможностями функционирования) собираются или конструируются затем более сложные системы и агломерации. При этом все подсистемы организуются в «горизонтальные» ряды координации и в «вертикальные» ряды включения и подчинения (по типу «матрешки») так, чтобы существовало максимальное сближение и согласование между их «собственными» целями и целями, приписываемыми им объемлющими системами.

13. Другое следствие, вытекающее из этого же представления о системах деятельности и протекающих в них процессах, касается организации систем руководства и управления.

Несмотря на то что всякий человек, имеющий опыт руководящей работы, наверное, достаточно хорошо чувствует разницу между руководством и управлением, в теоретическом осознании и в практике организационной работы это различие отнюдь не всегда фиксируется и учитывается 28.

А между тем правильная организация деятельности и эффективное управление ее развитием возможны только при четком различении и организационном разделении деятельности руководства и деятельности управления 29.

Деятельность руководства может осуществляться только в рамках и посредством административных структур. В чистом виде она возможна только в тех случаях (и в тех границах), когда подчиненные системы не имеют собственного независимого функционирования, не ставят перед собой самостоятельных целей и задач, а наоборот, целиком и полностью принимают цели и задачи руководящих органов. Руководство предпо­лагает, что вся руководимая система выступает как одно сложное средство в достижении целей, поставленных руководством. Соответственно этому создаются и организуются административные структуры, позволяющие непосредственно передавать цели и задачи от руководителя к руководимым.

Деятельность управления, напротив, осуществляется в тех случаях (и в тех границах), когда подчиненные системы обладают собственным функционированием (или даже развитием) и управляющий орган не связан с ними непосредственными административными связями; управляемые объекты всегда имеют собственное «естественное» функционирование, свои собственные «внутренние» цели и не могут отказаться от достижения их, не разрушив при этом самих себя. Таким образом, управляемая система всегда является относительно независимой от управляющей, и управляющая система должна достигать своих целей в отношении управляемой системы, несмотря на эту независимость и с учетом ее.

Отсутствие четкого методологического и теоретического осознания различий между руководством и управлением приводит ко многим смешениям, отрицательно сказывающимся на практике организации и управления. Нередко прямое руководство распространяется на те области, где оно уже не может действовать, а средства и методы управления, которые были бы эффективными в подобных условиях и быстро привели к достижению поставленных целей, не разрабатываются, и соответственно этому в тех областях, где нужны организационные структуры управления, создаются организационные структуры руководства, порождающие излишний бюрократизм и тормозящие естественные и прогрессивные процессы развития деятельности.

14. Одним из важных следствий этого смешения руководства и управления (во всяком случае, важным для практики) является то, что при постановке задач на оптимизацию не различаются: 1) процессы функционирования социально-производственных систем, существующие в неразрывном единстве с обслуживающим их руководством, и 2) действия управляющих систем, в частности принятие управляющих решений. Задачи оптимизации и развития могут и должны ставиться как в отношении первого, так и в отношении второго, но разрешаться они будут в этих двух случаях принципиально по-разному.

В частности, это касается использования ставшей очень популярной в последнее время схемы «цель—средства».

15. Схема «цель—средства» является эффективной и необходимой лишь при анализе и организации управляющих действий, но она не может быть использована в анализе функций и функционирования систем деятельности и оформляющих их социально-производственных систем или при принятии решений, касающихся их организации и реорганизации. Анализ функций и функционирования систем деятельности или социально-производственных систем предполагает иные схемы и модели, нежели схема «цель—средства».

Сказанное не означает, что сама схема «цель—средства» вообще неэффективна и не должна использоваться: она является очень важным и полезным средством при управлении системами разного рода.

У американских практиков и методологов менеджмента эта схема действует достаточно эффективно именно потому, что они применяют ее только при планировании и осуществлении управляющих воздействий. Другие задачи в методологии управления, по сути дела, перед ними не стоят, поскольку основным принципом организации американского производства, науки и проектных разработок является естественная замкнутость производственных, научных и проектных систем и независимость их от системы государственного управления. В США служба управления, как правило, не должна создавать и поддерживать нормальное функционирование всех этих систем: они создаются независимо от управляющей системы и столь же независимо функционируют в дальнейшем: службы управления и регулирования складываются на этой основе, в предпо­ложении, что управляющие воздействия могут изменять способ функционирования системы, но никак не создавать его 30.

В Советском Союзе, наоборот, производственные, научные и проектные системы не только управляются и регулируются государственными органами, но также организуются и реорганизуются и их функционирование постоянно поддерживается государством, зависит от его текущих решений и руководства. Поэтому функции руководящих органов в нашей стране никогда не сводятся к одному лишь управлению (или принятию управляющих решений), которое может анализироваться в схемах «цель—средства», а постоянно требуют более сложных и разносторонних, комплексных решений, касающихся организации этих систем, поддержания их нормального функционирования путем руководства, обеспечения их ресурсами, требуют планирования и обеспечения связей между предприятиями и отраслями, реорганизации предприятий и т.д.

Поэтому эффективное решение всего комплекса проблем и задач, связанных с развитием систем деятельности и оформляющих их социально-производственных систем, требует, с одной стороны, четкого различения мер, направленных на оптимизацию управляющей деятельности, и мер, направленных на оптимизацию структуры и процессов функционирования социально-производственных систем разного масштаба и уровня, а с другой стороны — правильного соединения тех и других.

16. По сути дела, все системы деятельности и оформляющие их социально-производственные системы представляют собой неоднородные и как бы многослойные образования: ядро и сердцевину их составляет машинообразно организованное функционирование деятельности, затем идет слой руководства, обеспечивающий это функционирование и подкрепляющий его, а еще дальше — слой социотехнических действий, производимых внутренней системой управления. И именно такого рода неоднородные и многослойные системы необходимо, во-первых, оптимизировать, а во-вторых, развивать с помощью специальных социотехнических действий. И вопрос заключается в том, какими могут быть эти социотехнические действия.

Ответ на него определяется, с одной стороны, нашими целями и задачами, а с другой стороны — характером объекта, на который направлены действия. Но первое, по сути дела, уже определено — это оптимизация функционирования и развитие, причем соотнесенные так, чтобы они друг друга взаимно подкрепляли. Следовательно, для определения типа социотехнического действия нужна еще также общая категориальная характеристика объекта.

То обстоятельство, что в данном случае такими объектами являются системы деятельности, создает известные трудности: этот объект может быть как «естественным», так и «искусственным» (см. [Щедровицкий 1971 с] и приведенную там литературу). Однако изложенные выше соображения, по сути дела, уже разрешают эту проблему: сколь бы сложными ни были системы, на которые мы направляем социотехнические действия, и сколько бы разнородных слоев деятельности они ни содержали, во всех случаях по отношению к социотехническому действию они будут выступать если и не в качестве автономных организмов, обладающих своими собственными естественными процессами (своим функционированием и своим историческим изменением), то, во всяком случае, в качестве объектов, обладающих весьма мощной естественной компонентой, независимой от социотехнического действия, причем эта компонента, вероятнее всего, будет включать как функционирование, так и развитие.

В силу этого социотехническое действие, осуществляемое в отношении этих систем, не может быть простым преобразованием (или простой реорганизацией), не может быть простым изготовлением или конструированием и точно так же не может быть простым проектированием с последующей реализацией проекта (подобным тому проектированию, которое мы осуществляем в отношении технических систем); это должно быть значительно более сложное социотехническое действие — управление развитием деятельности 31.

17. Управление развитием деятельности (наряду с тем, что принято называть «научно-технической политикой» ) является современной формой осуществления социотехнических действий. Оно призвано связать и согласовать производимые нами действия по реорганизации и искусственному развертыванию систем деятельности со всеми протекающими в этих системах естественными процессами, в том числе с процессами их функционирования и исторического изменения.

Поэтому управление неизбежно является многоцелевой и по внутреннему строению очень сложной деятельностью, включающей ряд относительно независимых компонентов.

17.1. Управление должно предусмотреть возможные естественные изменения управляемой системы и предсказать ее будущие состояния. Поэтому оно включает в себя прогнозирование [Григорьев 1972; Раппапорт 1972; Розин 1972; Сидоренко 1972 Гвишиани, Лисичкин 1969; Янч 1970;].

17.2. Управление должно выработать и описать в необходимых деталях желаемые состояния системы. Поэтому оно включает службу проектирования идеалов [Янч 1970; Розин 1972; Сидоренко 1972; Григорьев 1972].

17.3. Управление должно учесть все существенные последствия наших воздействий на систему, устранить разрушающие влияния искусственных и естественных процессов друг на друга, объединить естественные превращения и искусственные преобразования в едином плане развития, учитывающем течение времени. Поэтому оно включает планирование [Ansoff 1960, 1965; Branch 1966; Dale 1967; Акофф 1972].

17.4. Управление должно сделать планируемое развитие органическим аспектом и моментом функционирования систем деятельности, а для этого специфическим образом организовать эти системы. Поэтому управление включает в себя организацию и подчиняет ее своим специфическим целям, в которых функционирование и развитие объединены [New… 1964; March, Simon 1965; Организация… 1968; Афанасьев 1969; Акофф 1972; Янг 1972].

Из этого, в частности, следует, что системы управления ассимилируют и подчиняют себе технологические системы производства (включая системы науки и проектирования), которые в системах управления строятся и функционируют иначе, чем вне этих систем.

17.5. Управление должно подчинить процессы естественного изменения управляемых систем своим специфическим целям и сделать их условиями и средствами достижения своих целей. Это моменты, специфические для управления. В случаях, когда управление имеет дело с человеческими системами, в свою очередь претендующими на управление всеми другими системами, оно превращается в политику [Лефевр 1967].

17.6. Управление должно соединить проектирование с реализацией проектов и достигает этого путем дальнейшего развития и совершенствования проектирования, учитывающего теперь стадии внедрения и эксплуатации [Дубровский, Щедровицкий Л. 1970 b,1971 a].

17.7. На всех этапах и стадиях своего развертывания управление включает научные исследования, которые в его контексте приобретают иной характер и содержание. Управление развивает науку, создавая новые области и новые методы исследований [Ansoff, Brandenburg 1967; Systems… 1969; Дубровский, Щедровицкий Л. 1971 a; Дубровский 1971 b; Сазонов 1972].

18. Таким образом, развиваясь и оформляясь в качестве социотехнического действия и социотехнической деятельности, управление вступает в двойную систему связей с проектированием.

С одной стороны, управление, как это уже было отмечено, включает в себя проектирование в качестве элемента и составной части и благодаря этому делает возможным применение проектирования к системам деятельности; при этом происходит весьма своеобразная трансформация самого проектирования и ассимиляция его компонентов деятельностью управления.

С другой стороны, управление как бы захватывает и объемлет системы проектировочной деятельности, но при этом не перерабатывает и не ассимилирует их, а оставляет относительно автономными и независимыми и, более того, начинает выполнять по отношению к ним служебные функции, обеспечивая оптимизацию их функционирования и их дальнейшее развитие. При этом управление, соответственно его специфическим целям и задачам, как бы приспосабливается к естественным процессам функционирования и развития проектирования, сообразуется с ними и лишь вносит в этот процесс искусственные коррективы исходя из интересов всего универсума деятельности. В этом случае нельзя говорить, что проектирование зависит от управления; скорее управление, оставаясь особым и специфическим типом деятельности, зависит как в своих целях и задачах, так и в своих непосредственных проявлениях от проектирования, хотя оно и «поворачивает» последнее в ту или другую «сторону»; наверное, самым правильным было бы утверждение, что управление и проектирование вступают здесь в сложное взаимодействие и взаимозависимость друг от друга, причем управление, реализуя свою специфику, прежде всего «отражает» и «познает» проектирование в его «естественных» и автономных процессах, а затем уже действует на проектирование, но обязательно — соответственно этому отражению и знанию 32.

Резюме, переходящее в план дальнейших обсуждений

Выводы, к которым мы пришли в результате всего проделанного движения, в новом свете представляют ту ситуацию, в которой мы реально находимся и должны действовать, когда говорим об автоматизации проектирования.

Мы начали с самого простого и поверхностного представления об автоматизации, выдвинув на передний план внедрение в деятельность машинных и автоматизированных средств. Анализируя последствия такого внедрения, мы выяснили, что они намного превосходят исходные цели и установки, зафиксированные в существующих концепциях автоматизации. И это заставило нас обобщать и трансформировать формулировки целей, чтобы привести их в соответствие с реальными последствиями проводимой работы. Автоматизация проектирования предстала перед нами как сложное социотехническое действие, вызывающее (или осуществляющее) широкие преобразования проектировочной деятельности, и мы стали рассматривать и оценивать ее именно с этой стороны, в контексте других преобразований и с точки зрения возможных целей и задач подобной работы. Но это означало, что предметом анализа стала (или должна была стать) вся совокупная деятельность совершенствования и развития проектирования, а работа по автоматизации выступила как один из ее частных моментов, смысл, значение и ценность которого определяются прежде всего его местом в системе целого.

Такой результат, как легко понять, сдвинул и существенно преобразовал рабочую ситуацию: мы оказались вынужденными анализировать и обсуждать саму задачу совершенствования и развития проектировочной деятельности, ее смысл, а также структуру и условия осуществления социотехнического действия, детерминированного подобной задачей.

Проведя обсуждение этой темы в нескольких планах (достаточно известных и уже не раз рассматривавшихся в литературе), мы пришли к выводу (опять-таки, отнюдь не новому, но имеющему для нас принципиальное и первостепенное значение), что в современных условиях социотехническое действие, детерминированное подобной задачей, может быть только управлением развитием проектировочной деятельности. Таким образом мы определили характер и форму нужного нам социотехнического действия. И это была новая сдвижка и трансформация нашей рабочей ситуации: теперь, естественно, мы должны обратиться к понятию управления, рассмотреть его логическую структуру и содержание, а затем проанализировать структуру ситуаций управления развитием деятельности.

Главное внимание при этом будет обращено на описание основных типов знаний, обслуживающих деятельность управления. Этому будет посвящена следующая, вторая часть нашей работы.

Но то, что мы уже знаем в отношении самой управляющей деятельности и ее взаимоотношений с управляемыми системами деятельности, позволяет нам, опережая систематическое изложение материала второй части, наметить содержание и порядок последующих частей работы.

Какими бы ни были наши выводы в отношении деталей структуры и технологии управления, нам во всех случаях придется затем, соответственно исходному представлению об управлении, рассматривать структуру проектировочной деятельности и основные процессы и механизмы ее исторического изменения; иначе говоря, мы должны будем затем построить общее онтологическое представление проектирования как развивающейся деятельности. Этому будет посвящена третья часть работы.

Соотнесение онтологического представления проектирования с типологическим перечнем знаний, обслуживающих деятельность управления, позволит нам затем наметить основные направления научно-теоретических и инженерных исследований проектировочной деятельности. Характеристика этих направлений составит основное содержание четвертой части работы.

Следующая, пятая часть работы будет посвящена анализу и обсуждению возможных идеалов развития проектировочной деятельности и условиям формирования на базе этих идеалов определенных целей и задач социотехнического действия. В нее войдет также анализ некоторых условий планирования и осуществления социотехнических действий, направленных на достижение этих целей.

Наконец, в шестой части работы — мы надеемся, что она будет завершающей, — вводятся основные задания на машинизацию и автоматизацию проектирования исходя из намеченных в предшествующей части целей и задач совершенствования и развития проектировочной деятельности.

К сожалению, в этой работе мы не сможем в достаточной мере обсудить проблемы социально-производственной и культурной организации проектирования, ибо эта тема не может быть вложена в рамки какого-либо одного исследования, пусть даже самого широкого, но мы надеемся, что этот пробел будет восполнен другими статьями в намечаемых нами к публикации сборниках.

* Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании

(теория и методология). М., 1975.

1 «С повышением объема памяти и быстродействием ЭВМ стало возможным решение многих, когда-то безнадежно трудных задач» [Автоматизация… 1972: 9]. «Роль ЭВМ трудно переоценить. Вряд ли без них был бы возможен в 50-е годы тот прогресс в физике, в создании ракет и в других областях науки и техники, которые мы наблюдаем. Таким образом, ЭВМ первого поколения сыграли революционизирующую роль в технологии инженерных расчетов и исследований в физике» [Моисеев 1973: 12-13]. Академик В.М.Глушков рассматривает то же самое в проектно-императивном плане и называет «принципом новых задач»: «Главное состоит в том, чтобы находить новые задачи» [Глушков 1972: 74].

2 «В связи с техническим прогрессом человечество стало создавать конструкции все более и более сложные. Создание и ввод в эксплуатацию сверхзвукового пассажирского самолета типа Ту-144 или “Конкорд” требует 12-15 лет. При нынешних темпах развития научных знаний идеи, заложенные в его конструкцию в начале проектирования, будут уже безнадежно устаревшими в тот момент, когда этот самолет выйдет на линию. На помощь приходят имитационные модели, которые снимают с коллектива конструкторов всю тяжесть рутинной работы по расчетам и предварительным экспериментам модели, которые оставляют за конструктором только творческий акт анализа вариантов, их сравнение и оценки» [Моисеев1973: 12-13].

Но есть намеки и на возможность прямо противоположной организации дела, например: «Мы попытались избавиться от выражения computer-aided-design — машинное проектирование. Этот термин означает, что ЭВМ просто заменяет инженера-проектировщика, оставляя ему лишь рутинную работу. Напротив, вычислительной машине предназначена уникальная роль в процессе проектирования: она дополняет проектировщиков, а не заменяет их» [Автоматизация… 1972: 8].

3 «Это такое повышение производительности труда, аналогичных примеров которому трудно найти в других областях. Колоссальное повышение производительности труда в области выполнения арифметических и других логических операций» [Глушков 1972: 79].

«С точки зрения пользования ЭВМ важны прежде всего быстродействие и память. БЭСМ-6, классическая машина второго поколения может производить миллион операций в секунду. Таким образом, мощность БЭСМ-6 примерно во столько же раз превосходит мощность первых машин первого поколения, во сколько ЭВМ первого поколения превосходили человека (2-3 тысячи операций БЭСМ-1 и 2-3 операции в секунду, которые способен производить человек).

Как ни велико было значение ЭВМ второго поколения, однако настоящая революция в методах научного анализа, как мне кажется, будет связана с освоением машин третьего поколения, которые начали создаваться в конце 60-х годов.

Уже сегодня объем памяти каждой из действующих систем третьего поколения позволяет хранить информацию, которой располагает публичная библиотека средних размеров. Причем, поиск необходимой информации, нужной цифры и т. д. занимает неизмеримо меньше времени, чем требуется самой квалифицированной, налаженной библиотеке» [Моисеев1973: 12-13].

4 «ЭВМ, в отличие от средств автоматизации прошлого, обладают способностью перестраиваться от одной работы к другой, выполнять разные правила и процедуры управления» [Глушков 1972: 73].

5 Здесь мы затрагиваем очень сложный и многоплановый вопрос, обсуждение которого потребует, среди прочего, разделения «машинизации» и «автоматизации», ибо анализ теоретических основ машинизации начался уже по крайней мере 200 лет назад, а теоретические основы автоматизации стали предметом внимания лишь в последние 30 лет. Кроме того, при обсуждении этой темы мы должны будем разделить, во-первых, разные практические задачи и установки, в свете которых рассматривались эти проблемы, а во-вторых, разные картины мира и разные методологические средства, с помощью которых их пытались решать.

Одно из важнейших направлений в этой области — исследования, связанные с созданием так называемого «искусственного разума» (см. [Минский 1967] с подробной библиографией) или, в еще более общей формулировке, с разработкой «теории автоматов» (см. [Нейман 1971]; сюда же должны быть отнесены работы такого типа, как нашумевшая статья А.Тьюринга [Тьюринг 1960], а также книга М.Таубе [Таубе 1964], по форме напоминающая публицистику, но в существе своем строго научная).

Другое направление, связанное с разработкой систем «человек—машина», развивалось в идеологии «передачи» некоторых частей деятельности и функций человека машинам (обзор основных идей этого направления дан в работах [Телегина 1972; Проблема… 1970], анализ и критика — в работах [Щедровицкий, Дубровский 1973 cДубровский, Щедровицкий Л.1970 a, 1971 a ]).

Третье направление, приобретающее в последнее время все большее значение, сформировалось в контексте проблем рационализации руководства и управления и поэтому никогда не придавало ЭВМ самостоятельного значения — они всегда рассматривались как средства оптимизации деятельности и функционирования организации (см. [Гвишиани 1972: 490-518; Simon 1947; MarchSimon 1965; Акофф 1972]).

Четвертое направление, развивавшееся в русле психологии, исходит из общих представлений о деятельности и мышлении как субъективных отправлениях человека; оно рассматривает ЭВМ и другие технические устройства в качестве средств и орудий человека и, соответственно этому, в принципе отрицает возможность использовать машины в качестве материала — носителя деятельности и мышления (см. [Ломов 1966; Леонтьев А.Н. 1967, 1970] и критику этой точки зрения в работе [Щедровицкий 1971 b]).

Пятым направлением можно считать теоретико-деятельностный подход с характерным для него системным представлением всех протекающих в деятельности процессов (см. [Щедровицкий 1973 c, 1975 с; ДубровскийЩедровицкий Л. 1970 a, 1971 a, 1971 b; Проблема… 1970] и работу [ДубровскийЩедровицкий Л. 1973], специально посвященную понятию машинизации мыслительной деятельности).

6 Можно даже сказать, что все эти многочисленные разрозненные элементы собственно теоретических представлений о машинизации и автоматизации и не могли превратиться в целостное теоретическое представление, ибо для этого необходимо как минимум методологическое объединение технических, социальных и гуманитарных знаний — задача, впервые осознанная и поставленная с необходимой резкостью лишь в последние 15 лет, а как максимум — создание «теории деятельности» (или «комплекса бихевиоральных наук» в американской терминологии), которая бы связала и объединила технические, социальные и гуманитарные представления и методы анализа в плоскости единой идеальной действительности «деятельности» и в рамках единого научного предмета (см. [Щедровицкий 1975 c ] и приведенную там литературу).

7 При этом почти всегда отмечают, что в системе общественного производства появляется новая сфера деятельности — разработка и внедрение технических устройств, — но этим и исчерпывается, в представлении авторов многих работ, изменения в системе общественной деятельности, вызванные автоматизацией. Именно поэтому акад. В.М.Глушков вынужден был формулировать «принцип новых задач», но и это, как нетрудно видеть, касается совершенно иного аспекта проблемы: ведь здесь мы говорим не о возможностях решения новых задач с помощью ЭВМ, а об изменениях структуры деятельности, возникающих естественно и необходимо в силу самого факта использования ЭВМ для решения любых задач.

8 Ср.: «Сложность современной жизни объясняется не только головокружительным ростом ее темпов. Необычайно возросли масштабы человеческой деятельности, и одно это поставило множество новых, неизвестных ранее, проблем. Сегодня все увязано в единое целое, и каждое действие вызывает огромное число побочных явлений, которые нельзя не принимать во внимание» [Емельянов 1972: 106].

9 Ср.: «Одна из важных сторон специфики управления организационными системами связана с тем, что цели, преследуемые системой, часто формулируются недостаточно точно. Цель системы часто не только можно трактовать по-разному, но от нее ждут совсем не того, чего от нее требуют на словах» [Емельянов 1972: 106].

10 Ср.: «ЭВМ и АСУ, основанная на ее использовании, не может мыслиться просто как инструмент, который установили, а потом начинают им пользоваться. Здесь коренное отличие от того, что было раньше, когда счеты заменяли арифмометр, а процедуры оставались прежними.

Для эффективного внедрения автоматизированных систем управления и электронных вычислительных машин надо не только решать задачи покупки ЭВМ и остального оборудования, не только разработать процессы в самой ЭВМ, так называемые программы, но и разработать в целом комплекс мероприятий экономического характера, выработать те критерии, по которым оцениваются результаты действия отдельных подразделений, новые системы стимулирования, решать различного рода специальные, организационные и психологические вопросы, ибо использование ЭВМ даст возможность по-новому решать все эти проблемы. Как правило, изменяется и организационная структура, особенно функциональные обязанности различных звеньев управленческого аппарата.

Это делает внедрение ЭВМ и автоматизированных систем управления чрезвычайно сложным делом, требующим концентрации на создании этой системы специалистов различного профиля — в области электронно-вычислительной техники, математики, программирования, математических методов управления, экономики, психологов, социологов, организаторов производства и даже технологов, поскольку нужно знать нормативное хозяйство» [Глушков 1972: 77].

11 Ср.: «Мудрость — это способность предвидеть отдаленные последствия совершаемых действий, готовность пожертвовать сиюминутной выгодой ради больших благ в будущем и умение управлять тем, что управляемо, не сокрушаясь из-за того, что неуправляемо. Таким образом, мудрость обращена в будущее. Но она относится к будущему не как гадалка, которая старается предсказать будущее. Мудрый человек пытается управлять будущим»[Акофф 1972: 14].

12 Конечно, социотехническая переформулировка целей и задач какой-либо системы мероприятий сама по себе не обеспечивает еще превращения этих мероприятий в подлинно социотехническое действие: нужно также заново спланировать и осуществить все эти мероприятия как социотехническое действие, но правильная формулировка целей и задач является первым и необходимым условием всего этого.

13 Ср.: «Непрерывные и стремительные перемены — главная черта современного мира. Время, в которое мы живем, как никакой другой период истории, насыщено коренными революционными изменениями. Быстрая смена ситуаций стала характерной для всех сторон нашей жизни: стремительно меняется все — от международного положения до спроса на конкретный вид товара, от уровня науки и техники до структуры промышленности. От того, насколько быстро современное руководство улавливает происходящие перемены, насколько эффективно оно реагирует на них и какие меры принимает сегодня, зависят успех и процветание завтра» [Емельянов 1970: 40].

«В ближайшем будущем эффективнее будет работать не тот, у кого лучше организована система управления, а тот, у кого создана и лучше организована система по разработке и совершенствованию организационных систем управления, тот, у кого лучше развивается наука об управлении, тот, у кого более эффективная система подготовки кадров в области управления, постоянно впитывающая в себя все новое, что создает наука об управлении» [Емельянов 1972: 99].

14 В этом плане очень интересна характеристика подобных «отживших», но вместе с тем совершенно реальных и массовых ситуаций в проектировании, которую дал несколько лет назад акад. В. Трапезников: «Воротами для выхода новой техники в народное хозяйство служат проектные и конструкторские организации. Именно они всей своей деятельностью должны обеспечить технический прогресс, быть проводниками новых идей, разработанных наукой, они призваны играть существенную роль в прогнозировании. Каково же действительное положение? Быстрый рост промышленности вызывает перегрузку проектных организаций и зачастую отвлекает их от перспективных разработок. В силу ряда обстоятельств и жестких сроков эти организации ориентируются в своих проектах главным образом на серийно выпускаемое оборудование. Это приводит к печальному результату. Серийное производство нового оборудования можно организовать лишь после того, как будет выявлена достаточная потребность в нем. А чтобы выявить потребителей и обеспечить нужное количество заказов, в проекты надо закладывать новое оборудование. Получается заколдованный круг. Новое оборудование не выпускают, пока оно не появится в проектах, а в проекты можно закладывать лишь оборудование, выпускаемое промышленностью. Это существенно сдерживает темпы технического прогресса и нередко на новом предприятии уровень техники и производительности труда оказывается почти таким же, как на старом, и иногда ниже. Как видите, движение есть, только не вперед, а назад, и в этом немалая доля вины лежит на проектантах… Заколдованный круг следует разорвать» [Трапезников 1967].

15 Не случайно, что и исторически первые распространенные и устойчивые представления о прогрессе (искусства, техники, разума) появляются после эпохи Возрождения, индивидуализировавшей человека [Вико 1940; Vico 1947; Кондорсэ 1936; Тюрго 1937; Bury 1924]. То обстоятельство, что в своем содержании они фиксировали как раз не эти, искусственные моменты, а, наоборот, естественное и не зависящее от человека течение всех процессов, объясняется, во-первых, тем, что понятие прогресса наряду с искусственной компонентой предполагает также естественную — те процессы и механизмы, которые происходят в рассматриваемом объекте сами собой и определяют преемственность и непрерывность его существования, — и без этой компоненты немыслимо, а во-вторых, тем — и это было решающим фактором, — что людям эпохи Возрождения для оправдания их действий нужна была необходимость, независимая от воли Бога, и они нашли ее в процессах, имманентных природе. Но какой бы ни была эта теоретическая и идеологическая трактовка понятия прогресса, в узловых моментах содержания и, главное, в способах употребления это понятие было неразрывно связано с деятельностью человека, приспосабливающегося к социально-историческим условиям своего существования и активно изменяющего их.

16 Правда, в последнее время некоторые исследователи в США (см., к примеру, [Studer 1971]) стали выдвигать на передний план задачу сознательного развития систем деятельности, но и они, как правило, хорошо понимают, что сама эта установка резко расходится с устоявшейся практикой естественной организации этих процессов и основными идеологическими принципами деятельности, господствующими сейчас в капиталистическом обществе; см. также [Акофф, 1972], приведенную там аннотированную литературу и замечания редактора перевода Н.А.Ушакова: «Само по себе возникновение таких видов деятельности, как прогнозирование и планирование, несвойственных традиционным условиям “свободной конкуренции”, нельзя считать случайным. Развитие производительных сил “втаскивает… капиталистов, вопреки их воле и сознанию, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению” [Ленин 1962: 320-321]… Это неизбежно приводит к тому, что “технология” экономической жизни крупной монополии начинает приобретать черты, несвойственные ей ранее. И возможно, одной из основных таких черт является зарождение планирования. В то же время само существо капиталистического общества неизбежно приводит к ограниченности функций планирования, его локальному характеру, а главное — иному целевому назначению… Основное различие заключается в наличии четко выраженной общественной цели у такой огромной системы, какой является социалистическое общество, и в отсутствии антагонистических противоречий на любых и между любыми уровнями организационной структуры этой системы. Эти факторы определяют возможность построения стройной и непротиворечивой иерархии планов, реализация которых на каждом уровне организационно-экономической структуры социалистической системы является естественной целью» [Акофф 1972: 5-6].

17 Ср., к примеру: «Задача специалистов по управлению заключается в создании такой системы управления процессом развития коллектива людей, чтобы темп его при наличии ограничений в отношении количества людей (членов коллектива) и количества материальных ресурсов, которыми они располагают, был максимальный» [Емельянов 1972: 100].

18 Ср.: «В настоящее время не существует готовых рецептов для решения всех этих проблем в полном объеме. Попытки скороспелых решений могут причинить только вред. Необходимо искать научно обоснованные решения, а это возможно только в результате серьезной, широко поставленной научно-исследовательской работы» [Емельянов 1970: 41].

«Разработка методологических вопросов науки управления — дело сложное и трудное. Несмотря на усилившееся за последние годы внимание к проблемам управления народным хозяйством, в области теории управления сделано пока еще немного. Если в области организации, методов и особенно техники управления производством появились серьезные научные работы, то в области теории такие работы исчисляются единицами, а по проблемам методологии науки управления, к сожалению, нельзя назвать ни одной крупной работы. Вместе с тем вопросы, относящиеся к теоретическому осмысливанию всей нужной системы знаний об управлении производством, становятся сегодня тем “узким местом” в развитии научных исследований, которое тормозит движение вперед на пути к созданию советской теории управления производством.

Необходимость развития исследований по проблемам управления производством требует резкой активизации методологических разработок в этой области» [Дейнеко 1971: 20].

«Методология науки управления — тема, наименее освещенная в литературе. Здесь имеется еще очень много “белых пятен”, раскрытие которых в большой степени обусловливает развитие этой важной области знаний. Увлечение прикладными исследованиями, уход от теоретического обоснования проблем управления производством отрицательно влияли в последние годы на изучение методологических вопросов науки управления. А то, что методология — фундамент марксистско-ленинского подхода к познанию общественных явлений, нет необходимости доказывать» [Гвишиани 1971].

В прошлой пятилетке недостаточно велись работы по методологическим вопросам систем управления…» [Жимерин 1972: 10].

19 Ср.: «Наука, занимающаяся вопросами планирования, бурно развивалась в последние годы. Однако даже лучшие имеющиеся образцы планирования являются, по крайней мере, в такой же степени творениями искусства, как и науки. Я заинтересован в развитии этого искусства так же, как и в развитии этой науки. Здесь как нигде важно их гармоническое сочетание.

Главный вклад ученых в планирование состоит, вероятно, не в разработке и применении соответствующих средств и методов, а скорее в систематизации этих методов, организации процесса планирования и в более глубоком осознании этого процесса и его оценке» [Акофф 1972: 15]. Это весьма определенная концепция науки и ее отношения к социотехническому действию, но наряду с ней есть и много других (см., например, [Дейнеко 1971; Жимерин 1972; Афанасьев 1965; Гвишиани 1963; ГвишианиКаменицер 1965; ЛисицинПопов 1968; РумянцевЕремин 1967]).

20 Ср.: «Самый серьезный порок такого способа планирования заключается в том, что он редко приводит к углубленному пониманию системы, для которой ведется планирование, и самого процесса планирования. Удовлетворенец стремится использовать только уже полученные знания и уже достигнутое понимание системы, он редко занимается исследованиями, направленными на расширение этих знаний и этого понимания. Его планирование не носит исследовательского характера. По этой и по другим причинам его работа требует меньше времени, денег и технических навыков, чем другие способы планирования. В этом, конечно, одно из объяснений притягательной силы удовлетворенческого планирования» [Акофф 1972: 24].

21 Ср.: «Человек в отличие от элементов, из которых состоят технические объекты управления, представляет собой очень сложную систему, способную формировать цели и задачи, самоприспосабливаться и обучаться, а также предугадывать стратегию “противника” в конфликтных ситуациях…

Среди реальных индивидуальных целей большинства людей нет цели создания системы национальной обороны, но достижение этой цели необходимо, чтобы обеспечить реализацию других коллективных и индивидуальных целей, а также коллективных и индивидуальных потребностей. Это всего лишь два крайних примера, а между ними лежит целый спектр взаимоотношений между индивидуальными и коллективными целями и потребностями. Возникает иерархия “деревьев потребностей” от индивидуального “дерева потребностей” отдельного человека до обобщенного “дерева потребностей” всех людей, включая и “деревья потребностей” меньших, чем все человечество, коллективов. Аналогичные рассуждения можно привести и относительно иерархии “деревьев целей”» [Емельянов 1972: 99, 101].

22 Ср.: «Даже самый детальный оптимизаторский план может быть сорван многочисленными мелкими действиями (или воздействием) работников, которые поодиночке или коллективно не стимулируются так, чтобы их деятельность соответствовала запланированным целям… Поэтому стимулирование личностей и групп в организации должно быть (хотя и редко бывает) важной составной частью процесса планирования» [Акофф 1972: 29].

23 Ср.: «Как отмечалось, в каждом коллективе, а следовательно, и в каждой подсистеме автоматически формируются ее собственные коллективные цели. В результате подсистема будет преследовать некоторую цель, существенно отличающуюся от заданной» [Емельянов 1972: 106].

24 Ср.: «Система управления должна обеспечить максимально быстрый рост “деревьев потребностей” всех людей и максимальное их удовлетворение. Одновременно с этим процессом система управления должна воздействовать и на качественный состав “деревьев растущих потребностей” и “меняющихся целей” отдельных индивидуумов, препятствуя возникновению в “кроне деревьев” потребностей, а следовательно, и целей, выполнение которых отрицательно сказывается на развитии коллектива в целом…

Более того, цель системы во многих случаях может оказаться неконкретной, отдаленной от людей, образующих эту систему. Поэтому, сформировав и уточнив основную цель, необходимо построить целую иерархию подцелей, доведя их до уровня конкретности, и определить важность каждой цели одного уровня» [Емельянов 1972: 100-101, 106].

25 Ср.: «При формировании целей важен выбор критериев эффективности работы организационных систем. Действительно, именно цели определяют направление процессов развития, возникающих в результате управления организационными системами. Цели, согласованные с основной, должны быть и у каждой подсистемы организационной системы управления. Но просто задать подсистеме цель невозможно. Как отмечалось, в каждом коллективе, а следовательно, и в этой подсистеме автоматически формируются ее собственные коллективные цели. В результате подсистема будет преследовать некоторую цель, существенно отличающуюся от заданной. Можно измерять это отклонение с помощью критериев оценки эффективности работы подсистемы и управлять им путем изменения системы стимулов (материальных и моральных). Стимулы оказывают очень сильное воздействие на формирование собственных целей подсистемы и при правильном использовании могут обеспечить совпадение собственных целей с желаемыми даже без того, чтобы желаемые цели точно задавались сверху» [Емельянов 1972: 106].

26 Ср.: «Проблемы формирования целей и определения критериев оценки эффективности не могут быть решены без создания эффективных методов прогнозирования. Дело в том, что все основные процессы, происходящие в организационной системе и обеспечивающие успех ее работы, рассчитаны на более или менее длительное время. Но направление развития или эффективность работы можно оценить лишь по достигнутым результатам. Поэтому и для формулировки цели, и для оценки уже проделанной работы необходимо знать, к чему это приведет в будущем» [Емельянов 1972: 107].

27 Ср.: «Действия, приводящие к желаемому состоянию (цели) могут иметь последствия, которые не содержатся в формулировке данной цели. Люди и организации всегда преследуют множество целей. Поэтому, для того чтобы узнать, являются ли последствия некоторого способа действия желательными, требуется знание всего диапазона соответствующих целей. Чем выше уровень, на котором составляются цели, тем более широкими они, скорее всего, являются… Постановка комплексных целей иногда происходит со слишком низкой степенью общности. Это часто приводит к тому, что план частично или целиком отвергается без видимых причин. Однако здесь могут быть веские основания, и эти основания кроются в целях более общих, чем те, которые изучались плановиками» [Акофф, 1972, с. 50-51].

28 Ср.: «“Управление” — многозначное понятие. Оно применяется везде, где нужно выразить определенное воздействие на объект в целях сохранения его устойчивости (организации) либо перевода системы из одного состояния в другое» [Дейнеко 1971: 26].

«В экономической литературе нередко встречается смешение отдельных понятий, относящихся к различным функциям управления общественным производством. Так, в ряде случаев функция планирования, на наш взгляд, совершенно необоснованно идентифицируется с функцией организации производства… Аналогичное смешение допускается и при рассмотрении категорий “хозяйственное руководство” и “управление производством”. В ряде работ эти две категории соединяются в одну» (там же, с. 212- 213).

«В организационных отношениях по горизонтали отношения управления не носят “властного характера” (приказание—исполнение), как в вертикальных связях, и имеют характер координации, согласования, гармонизации» (там же, с. 235).

«Различаются непосредственные и косвенные отношения управления… Непосредственные отношения имеют преимущественно характер подчинения, а косвенные — характер информации или координации» (там же, с. 251, 253).

«При исследовании структуры отношений управления необходимо учитывать их различный характер и масштабы. Так, неодинаковые отношения управления существуют в макроструктуре экономической системы (пространственные отношения между людьми и коллективами) и в микроструктуре этой системы (отношения внутри социальных групп-предприятий). В микроструктурных отношениях управления их характер усложняется наличием межличностных отношений (отношений между людьми)» (там же, с. 240).

«Некоторые ученые сводят отношения управления лишь к отношениям межличностного характера» (там же, с. 243).

Но, с другой стороны: «Отношения управления тесно связаны с отношениями исполнения, более того, они неразрывны в рамках производственного процесса. Отношения исполнения не могут быть реализованы без отношений управления, а управленческие отношения не могут существовать сами по себе, вне отношений исполнения» (там же, с. 220).

«Управление — это такое производственное отношение между руководителями и исполнителями, которое заключается как в обеспечении определенных организационно-технических связей между участниками кооперированного процесса труда (техническая сторона управления), так и в обеспечении роста эффективности производства для достижения цели, объективно обусловленной формой собственности на средства производства (экономическая сторона управления)» [Афанасьев 1965: 6 (цитируется по [Дейнеко 1971])].

«Отношения управления находят свое выражение в планировании производственного процесса во времени и пространстве, организации всего производственного комплекса (средства труда, предметы труда, совместный труд), координации (гармонизации) производственного дела, учете и контроле производства» [Дейнеко 1971: 227].

«Хозяйственное руководство и управление производством охватываются одним видом отношений — отношениями управления. Однако хозяйственное руководство более тесно взаимодействует с рядом других общественных отношений, в частности политическими, национальными, экономическими… С другой стороны, управление производством более тесно соприкасается с правовыми, социальными, морально-этическими, семейно-бытовыми отношениями» (там же, с. 215).

И наконец: «Сущность отношений управления производством. Этому вопросу в нашей философской и экономической литературе не уделено пока должного внимания. Высказывания отдельных специалистов о характере отношений управления без методологического анализа их сущности и природы не могут, по нашему мнению, внести ясность в раскрытие этой базовой категории науки управления производством. Такого рода опережение этапов научного исследования, рассмотрение внешних свойств предмета ранее их внутренних свойств не могут быть, на наш взгляд, верным подходом к методологии исследования отношений управления» (там же, с. 218).

29 Различие «управления» и «руководства» стало осознаваться впервые после того, как в некоторых крупных американских корпорациях сложились так называемые «административные службы». В течение поколений «высшее американское руководство постоянно требовало повышения эффективности промышленного производства… Недавно высшее руководство начало смотреть на административные службы с тем же пристальным вниманием, с которым оно рассматривало производственные процессы и планирование, поточность производства, размещение предприятий и измерение труда. Именно такова точка зрения современного администратора — нового лидера в новой эре… Он появился как специалист по административным вопросам, отвечающий за комплексную структурную единицу по обслуживанию, руководству и планированию, функционирующий в тесном контакте с руководителями исполнительных подразделений для выполнения задач компаний. Его задача — обеспечить эффективное управление при наименьших затратах» [Курс… 1970: 12]. Возникновение административных служб с их специфическим функционированием привело к реальному разделению «администрирования», осуществляемого ими, и общего руководства или управления, оставшегося за президентом и вице-президентами компаний ( см. рис. 1 и 2 в работе [Курс… 1970: 14-15]), и это потребовало специального анализа и уточнения целей, средств и техники того и другого. Естественно, что разные авторы пытались сделать это исходя из разных оснований и с помощью разных средств, что породило целый ряд различающихся между собой проектных предложений. Вдобавок к этому часто то, что одни называли руководством (или администрированием), другие называли управлением и наоборот. Поэтому возникла крайняя разноголосица как в употреблении этих терминов, так и в определении существа различаемых процессов (см. [ЩедровицкийНадежина 1973 d; Курс… 1970: 13; Сазонов 1973 a ]). Но, как бы мы ни обозначали различие того и другого, необходимость такого различия и практического учета его признается сейчас многими специалистами. Во введении к докладу Американской ассоциации по управлению «О создании новой концепции административного управления» вице-президент отдела административных служб этой ассоциации С.Л.Ши писал: «Не признавать административное управление как функциональную специальность сегодня для коммерческого предприятия означает такую же катастрофу, как и отказ от новой технологии. Быстрые и полные изменения являются наиболее важным продуктом нашего поколения, и управление должно приспосабливаться к ним со всем необходимым рвением, поскольку альтернативой является гибель» [Курс… 1970: 16].

30 Ср.: «В условиях американской экономической системы нет концепции внедрения в том смысле, в каком мы понимаем внедрение у нас. Например, если вопрос ставится о внедрении нового метода производства в рамках взаимоотношений между начальником и его подчиненными, то никакой американский начальник не будет заниматься “втискиванием” и “вдавливанием” (а именно так наше понятие “внедрение” звучит для американцев) нового метода производства, а просто прикажет его применять. Если же речь идет о свободном предпринимателе, то никто в США не может заставить его принять этот новый метод и никто, по существу, даже не будет заинтересован в условиях конкуренции в применении этого нового метода своим конкурентом; в лучшем случае правительственные органы, органы пропаганды или просветительные организации могут информировать о новом методе; успеть же вовремя поймать и использовать такую информацию будет уже делом самого предпринимателя, который знает, что если он своевременно этого не сделает, то обанкротится» [Курс… 1970: 9].

31 Ср.: «В начальной стадии, когда развивающийся объект достаточно мал и прост, структура его не содержит специального звена — организационной системы управления. Затем, по мере его увеличения и усложнения связей между отдельными элементами, темп развития начинает замедляться. Если не принять мер, то процесс развития может остановиться или перейти из развивающегося в затухающий. Чтобы этого не произошло, нужно решение о создании специального звена — организационной системы управления.

В свою очередь, чтобы не замедлить темп роста процесса развития, организационная система управления также должна быть развивающейся. В начальной стадии, когда организационная система управления мала и проста, она не требует внешнего вмешательства для совершенствования своей структуры (т.е. управления ее развитием). Затем, по мере ее усложнения, качество управления объектом ухудшается, что приводит к замедлению темпов процесса развития системы в целом. Возникает необходимость в специальной системе, совершенствующей структуру организационной системы» [Емельянов 1972: 101-102].

32 Ср.: «Каждая система управления, совершенствующая структуру управления предыдущего уровня, не должна быть сложной, но должна обладать большими полномочиями для изучения существующей структуры и внесения предложений ее совершенствования» [Емельянов 1972: 102].