(стенограмма обсуждения перспектив журнала «Вопросы методологии» на расширенной редколлегии; 30 августа 1995 года; присутствовали: Г.А.Давыдова, А.П.Зинченко, А.А.Пископпель, А.А.Пузырей, М.В.Рац, М.С.Хромченко, П.Г.Щедровицкий, С.В.Попов, В.М.Розин, А.А.Тюков, Н.Н.Крюкова, К.Н.Лосева, М.И.Салазкина.)
М.Х. (Хромченко) Мы договорились обсудить ситуацию журнала и вопросы, связанные с организацией вторых Чтений памяти Г.П.Щедровицкого. Вначале я скажу несколько слов, затем выступят Галина Алексеевна и Александр Прокофьевич, предложения которого инициировали нашу сегодняшнюю встречу. По поводу журнала есть мнения А.Е.Левинтова, А.П.Буряка и Л.М.Карнозовой, которые по разным причинам быть сегодня с нами не смогли.
Итак, «Вопросы методологии» были учреждены в 1991 году Георгием Петровичем, Галиной Алексеевной и мною как ежеквартальный журнал академического типа, о чем говорит его название, и — что принципиально — как журнал, открытый для всех методологических групп и отдельных методологов, в том числе тех, кто раньше или позже перестал сотрудничать с Г.П. Я успел согласовать с ним, как Главным редактором, обязательные, на мой взгляд, рубрики, но уговорить написать или хотя бы надиктовать концепцию журнала не удалось ни мне, ни Галине Алексеевне, поэтому формировать номера приходилось, исходя из наших с ней представлений. Денег почти не было, мы экономили на всем, отсюда, в частности, обилие опечаток в первых номерах.
К концу первого года, убедившись, что делать и распространять «ВМ» становится все трудней, я написал нечто вроде докладной записки, адресуя ее «команде» Г.П., лидером которой становился Зинченко, и Петру Георгиевичу. Александр Прокофьевич не откликнулся, а Петр успокоил: «Подожди, пусть журнал узнают».
Потом случился обвал рубля, выход очередных, уже сверстанных номеров был отложен года на полтора-два, после чего для того, чтобы «войти в график», пришлось выпустить сдвоенные номера 1992 года и, пропустив 93-й, 94-го. В результате нам стало сложно заказывать статьи на актуальные темы и организовывать оперативные дискуссионные материалы. За редчайшим исключением авторы не баловали редакцию «свеженаписанными» статьями ни по методологической проблематике, ни по актуальным социокультурным, политическим и экономическим вопросам, в основном пичкая нас архивными текстами. Порой было трудно отделаться от впечатления, что многие методологи просто перестали работать над ядерными проблемами СМД-методологии, а потому им просто не о чем было писать. Удивляет меня и отказ Петра Георгиевича публиковать в журнале доклады на методологических конгрессах, а теперь и Чтений. Поэтому сегодня я хочу задать собравшимся предельно простой вопрос: нужны ли «ВМ» сообществу?
Кстати, когда я произношу это слово, мне тут же возвращают: а есть ли оно, это сообщество? Но я и при жизни Г.П. и сегодня остаюсь при убеждении — есть, хотя не имею ответа на другой вопрос: на что ориентированы сегодня его группы и отдельные представители, задумываются ли они над своим методологическим будущим?
Г.Д. (Давыдова) Я скажу о ситуации так, как вижу ее сегодня, поскольку раньше ее не продумывала. Я поняла это во время семинара по средствам массовой информации, простенько, но со вкусом проведенного Александром Прокофьевичем в Академии бизнеса и банковского дела в Тольятти.
Георгий Петрович стремился создать свою собственную конференцию (съезд), свою оргструктуру (комитет) и свой журнал. В январе 1989 года он впервые провел конференцию (1-й съезд) методологов. К тому времени он уже имел Комитет по СМД-методологии и ОД-играм в рамках Союза научных и инженерных обществ. Журнал, в отличие от первых двух, он сам сделать уже не мог, и дразнил этой идеей окружающих. Додразнил Хромченко до того, что тот самостоятельно создал журнал и выпустил первый номер. Я думаю, на самом деле он всего лишь хотел доказать Георгию Петровичу, что может это сделать. Но примечательно, что М.С. собрал, отредактировал и издал первый номер один. Георгий Петрович был совершенно счастлив, а Хромченко не мог предположить, что сделав один номер, он обязан будет делать и следующие, и так всю жизнь
Со второго номера в это нелегкое дело включилась я — не хотелось терять эту действительно приятную неожиданность. Мы тянули, как могли, эту работу, и когда было очень тяжело, утешали себя тем, что делаем это для себя, это наше удовольствие, поскольку в наше корыстное время работать «за так», ради только «идеи» — в этом есть забытый кайф. А что по поводу журнала думало сообщество, это его проблемы.
Имя Г.П. стояло на титульном листе, хотя сам в работе редакции практически уже не участвовал. Но имя — было, и журнал и для вас, и для мира был, по сути дела, журналом Г.П. И перестал быть им, когда Г.П. не стало. Опять же в вашем сознании, поскольку в работе — в сборе и редактировании текстов — реально ничего нового, или другого, не произошло.
Сформировав после его смерти довольно неопределенную редколлегию, мы, двое оставшихся учредителей, считали, что именно ее неопределенность в каком-то смысле освобождает нас от подозрений в том, что журнал кому-то принадлежит. Но редколлегия была хороша на тот момент, так как позволяла думать, что ничего не изменилось. Теперь же такая неопределенность оборачивается своей отрицательной стороной.
В руководстве журнала должно быть лицо, уважаемое и принимаемое всем сообществом. Если методологическое сообщество считает (и Зинченко это озвучил), что эти лица — не мое и не М.С., то я готова это принять. Мы — редакторы журнала, и лицом Главного редактора, даже вместе с редколлегией, быть не можем. И кризис журнала, на мой взгляд, связан, главным образом, с отсутствием такого лица, а не с тем, что жизнь изменилась, стала сложнее, а журнал по-прежнему делается на общественных началах.
Дело в том, что сегодня вообще нет такой персоны, которая могла бы представлять журнал. Отсюда возникают всевозможные поиски выхода, в частности, тот, который предложил на прошлом заседании редколлегии Александр Прокофьевич. Он подошел к журналу так же, как к коллективу, с которым работал последние годы Георгий Петрович, а именно предложил разделить его на составляющие и представить как сеть. И наше с ним предложение, в сущности, состоит в переструктурации работ в журнале: мы хотим реально привлечь к работе активных членов сообщества. Тогда, возможно, «ВМ» действительно станут журналом сообщества, а не нашим с Хромченко и не этой невнятной редколлегии.
А.Т. (Тюков) Я хочу задать Хромченко три вопроса. Первый: являетесь ли вы продюсером, организатором, менеджером — как угодно называйте — журнала?
М.Х. Я традиционный ответственный секретарь, в определенном смысле редактор, издатель и до недавнего времени «реализатор» тиража.
А.Т. Кто финансирует издание?
М.Х. С пятого номера журнал финансирует Петр Щедровицкий.
А.Т. Согласны ли вы — или Петр — отдать какому-либо кругу лиц право принятия решений по поводу публикаций, содержания, реализации и т.д.?
М.Х. На так поставленный вопрос я отвечаю «нет». Галина Алексеевна ответит сама.
П.Щ. (Щедровицкий) Я тоже отвечу. Поскольку Школа культурной политики — это общество с ограниченной ответственностью, все мое участие в процессе делания «ВМ» заключается в том, что в определенный момент я взял на себя финансирование издания и частично его реализацию. Поэтому я на ваши вопросы ответил бы так: продюсера у журнала нет, и это одна из ключевых проблем. Поэтому я с радостью и превеликим удовольствием отдам это издание любой дееспособной организации, или хотя бы претендующей на дееспособность, но с одним важным для меня условием — диверсификации финансовой поддержки. Я готов обсуждать свое участие, но как частичное, в дальнейшем финансировании журнала.
А.З. (Зинченко) С учетом того, что текст моего выступления на прошлой редколлегии роздан присутствующим, я позволю себе кратко его обобщить. Я приехал тогда после озарения, которое случилось со мной на семинаре в Тольятти. Там мы затронули ситуацию «ВМ». В Москве я сказал Хромченко, что хотя он и отвечает за журнал, но на самом деле, по-моему, ничего не делает, все пущено на самотек, и непонятно кому можно адресовать критические замечания.
Из чего я исходил, когда предложил свой проект? Георгий Петрович на протяжении трех лет задумывал этот журнал, я участвовал во многих обсуждениях, даже был частично посвящен в его идею. Сейчас я говорю, что она не реализована.
Когда я спросил Галину Алексеевну, сделал ли Г.П. как главный редактор хотя бы один номер журнала, я думал, что она ответит: два-три номера. Она же спокойно сказала: ни одного!.. Поэтому я считаю, что хотя проект у Г.П. был, сам он его реализовать не смог, а те, кто взялись, в силу разных причин тоже не смогли это сделать.
Г.Д. Если у Георгия Петровича был проект, то он нигде не предъявлен.
А.З. Он был, хотя и не в прописанном виде.
Г.Д. Если вы с ним об этом говорили, то поделитесь с нами, потому что мы об этом не знаем.
А.З. Я не знаю, был ли у Георгия Петровича написанный текст.
А.Т. Но замысел вы, надеюсь, знаете?
А.З. Да, и я его здесь частично докладывал в прошлый раз.
Г.Д. Разве идея «сети» — это его идея? Это на него не похоже.
А.З. Его идея — это идея содержательных рубрик.
А.Т. Но это традиционная структура!
Г.Д. Да, рубрики — это его.
А.З. Так или иначе, но поскольку продюсера, или активного организатора журнала нет, то у меня возникла идея — заместить его организационным проектом, обсудив проект в этом кругу. К чему сводится идея? В финансовой части можно, в числе прочего, обсуждать и диверсификацию финансовой ответственности. Только когда отдельные участники возьмут на себя выполнение отдельных фрагментов проекта, Хромченко, находясь в Москве «при» издательстве, сможет выполнять функцию координатора; сейчас же он ничего не координирует, работая в традиционной журналистской манере.
Идея оргпроекта также состоит в том, чтобы работающие сегодня методологические группы взяли на себя обязательства по подготовке отдельных номеров журнала. Если по-прежнему издавать 4 номера в год, то мы в Тольятти готовы взять на себя подготовку, вместе с оплатой, одного номера. Собирать его и готовить мы взялись бы, скажем, по итогам работ, которые реализуются в рамках нашей программы. Другой номер могла бы готовить Школа культурной политики, например, по материалам конгрессов. Третий номер можно посвятить Чтениям, которые становятся ежегодными: скажем, центральный материал — Чтения, за ним — соответствующие рубрики, тексты готовят Давыдова и Тюков. Четвертый номер может быть посвящен той или иной дискуссии в рамках Конгресса, на площадке Сети методологических лабораторий или где-то еще. Мы готовы организовывать ежегодно такую дискуссию и посвящать ей отдельный номер.
Таким образом, журнал ежегодно делится на четыре части, соответственно формируются четыре финансирующие группы, а Хромченко может выступать в роли координатора.
Кроме того, следует проработать примерную тематическую структуру, которая сегодня у журнала помечена, но, насколько я понимаю, работы по ней не ведутся. Например, мы взяли бы на себя несколько пунктов из такой структуры: место встречи живого методологического мышления или материалы, посвященные работе разных методологических групп — ШКП, СМЛ, ММАСС и т.д.
Следующий пункт — наследие ММК. Появился том «Избранных трудов» Г.П., но надо разработать такую рубрику, в которой журнал мог бы систематически публиковать не только работы Г.П., но и основные «классические» тексты, включая работы А.Зиновьева, В.Лефевра, О.Генисаретского, Б.Сазонова, А.Тюкова и др. Третья рубрика — критические «разборки». Когда Г.П. обсуждал проект, она была для него главной. Он очень рассчитывал на то, что в каждом следующем номере будет дискуссия по публикациям в предыдущем. Такие материалы есть в журнале, но не в том временном режиме, в каком были бы осмысленны, хотя мы понимаем, что это обусловлено известными трудностями.
Четвертый пункт — памятники методологической мысли, начиная с того, что писали до методологов разные умные люди. Юра Луковенко в Тольятти хочет простроить эту рубрику и публиковать такие тексты систематически, а не случайно.
Пятую рубрику также обсуждал Георгий Петрович — это тематические подборки типа «архитектура и методология», «методология и дизайн», «методология и психология».
Самый же непонятный пункт связан с дистрибьюциями: как это сделать, мы пока не знаем.
М.Х. Теперь я познакомлю вас с текстом Левинтова, пожеланиями Буряка и Карнозовой, а затем мы перейдем к обсуждению. Вот что написал Александр Евгеньевич.
«Первое, что необходимо отметить: «ВМ» нужны, независимо от того, нравится или не нравится кому-то журнал, печатается или не печатается в нем тот или иной методолог.
«ВМ» претендуют на академичность — и это хорошо, эту линию желательно сохранить и даже усилить, избавившись, например, от довольно дурашливого дизайна схем, предъявляя более строгий критерий к отбору рукописей — порой в журнале встречаются вопиюще слабые тексты, печатать которые можно только в отдельно выходящем журнале «Методологический лягушатник» или, если нет сил отказать молодым, в специальной рубрике с тем же названием.
Концептуально может быть предложена следующая схема организации журнала: подготовка каждого номера, финансирование и распространение тиража распределяется между четырьмя основными «держателями»: ШКП, ММАСС, МАББ (Тольятти), независимые. Каждый держатель имеет свою «фирменную» рубрику, а также участвует в общих для всех рубриках (за основу могут быть приняты имеющиеся). Так будет формироваться лицо и место каждой группы в общем «фронте». Этот принцип позволит также не ущемлять интересы и возможности независимых, к числу которых относится большинство сообщества, в том числе и Ваш покорный слуга.
Что касается моего вклада, то, помимо активной «поставки» текстов (если они вообще интересны и достигают необходимой планки методологичности), я готов, исходя из личной ситуации, предложить рубрику «С того света» и не только поставлять, но и собирать материал».
Мнение Буряка я выслушал по телефону: журналу — быть обязательно, он должен отфиксировать групповой модус нынешней жизни сообщества. Поэтому нужно пополнить редколлегию людьми, представляющими разные группы; из харьковчан Александр Петрович предложил себя или кого-то еще. Возможны тематические номера журнала, в частности: 1) представительские — какая-либо из существующих групп использует журнал для презентации своей работы; 2) событийные, например посвященные Конгрессу, Чтениям и т.п.; 3) кроме того, в одной рубрике могут быть собраны тексты разных методологических групп, то есть на одну и ту же рубрику могут работать разные авторы; себя и свою группу Буряк предлагает для подготовки материалов по прикладной методологии в области градостроительства, урбанистики, муниципалистики и регионалистики. Финансами он в данный момент не располагает, но если начнется реализация его муниципальной программы, то он надеется получить деньги, а вместе с тем и возможность вкладывать их в журнал. Он также готов участвовать в разработке структуры реализации, организуя ее в харьковском регионе.
Наконец, Карнозова также высказалась в том смысле, что журнал должен быть, хотя тираж может не превышать 1,5 тысячи экземпляров. Людмила Михайловна считает, что не надо обязывать все сообщество работать на журнал, достаточно малой группы, которая возьмет на себя всю по нему работу.
А.П. (Пископпель) Не получится ли, что вместо одного самодеятельного органа у нас появится четыре? На первый взгляд, идея Зинченко переложить ответственность с одного субъекта на нескольких выглядит соблазнительно. Но есть ли возможности для ее реализации?
Пока я услышал лишь, что основная проблема журнала — в его самодеятельности. Но решим ли мы эту проблему, если вместо одной самодеятельности породим четыре других? Действительно ли это та дорога, которая выведет журнал из того состояния, в котором он сейчас находится?
А.Т. Я хочу повторить только один вопрос Анатолия Альфредовича: в чем сегодня главная проблема журнала?
Г.Д. Мне казалось, что я ответила на этот вопрос: в отсутствии у журнала лица.
М.Х. На мой взгляд, проблема не столько в отсутствии лица. сколько в том, почему его нет. На это надо бы отвечать более развернуто. Что же касается замечания Пископпеля по поводу самодеятельности, то я его не понял.
А.П. Я имел в виду то, что журнал не способен на самостоятельное существование, а зависит от обстоятельств.
А.З. Позвольте, я уточню. Было Первое лицо — Главный методолог, у которого был замысел журнала. Теперь Первого лица в методологии реально нет, и присутствующие здесь люди никого таковым не признают. Но они могут издавать журнал, обеспечить его и финансово, и организационно, и по содержанию. Если в каждом номере будет предъявляться несколько иное, чем было у Г.П., понимание методологии, то это нормально, поскольку Первого лица уже нет и поправить оно уже никого не сможет. Если мы сохраняем журнал, то необходим оргпроект, у которого будет «держатель» — Хромченко; мы будем вкладывать средства, организационные усилия, тексты, и это будет воспроизводиться. Но Главного методолога, как и одного лица, уже не будет никогда.
А.П. Я говорил не о главном методологе, а о журнале.
М.Х. Анатолий Альфредович, вопрос в том, почему пусть не «первые», но ведущие, как принято их называть, методологи сегодня не пишут в свой журнал — если, конечно, они его таковым считают. Нужен ли реальным «наследникам» ММК свой проблемный журнал — пространство их содержательной коммуникации, трансляции методологического наследия, вбрасывания в общество методологического анализа социокультурной ситуации и т.д.?
А.П. Этот ваш вопрос безадресный, поскольку здесь собрались конкретные люди, а не мифическое сообщество.
А.Т. Несколько месяцев назад, когда по инициативе журнала «Кентавр» обсуждались проблемы методологической прессы, Хромченко, говоря о «ВМ», назвал отсутствие портфеля и сети реализации.
М.Х. Сегодня я говорю гораздо жестче. Г.П. все годы имел линию развития методологии и подчинял этой линии деятельность своих учеников. К сожалению, тогда они не имели своего журнала. Я не знаю, есть ли сегодня такой — или такие — центры, ориентированные, повторю, на движение в пространстве СМД-методологии, и не исключаю, что именно с этим связано отсутствие содержательной программы у журнала.
А.Т. Для меня это замечание мало что добавляет. Сообщества, или Кружка, называйте как хотите, сейчас нет. В таком случае органом чего является журнал?
Г.Д. Мне такая постановка вопроса ужасно не нравится. Я, как и ты, очень советский человек. Когда в свое время меня назначили редактором стенгазеты, собравшиеся в редколлегии умные люди спросили: «Тебе это зачем?» Я ответила: мне это не нужно, но если отказаться я не могу, то буду играть свою игру, то есть делать то, что мне интересно. И сегодня я отвечаю точно также: никакой «ВМ» не орган — мы делаем его потому, что нам это интересно.
А.Т. В том-то и проблема: вы с Хромченко не определены. Что мы хотим создать? Ассоциативный комплекс? Орган методологического сообщества или движения, о котором все время говорит Матвей Соломонович? Движение, наверное, есть, мы вот и собираемся постоянно, и относимся хорошо друг к другу, но ММК уже нет, это факт, и органа его в этом смысле тоже нет. Можете меня убивать, но я буду утверждать, что мечта Г.П. заключалась именно в создании органа методологического движения.
Поэтому сначала надо ответить на вопрос, есть ли движение, есть ли сообщество, и можно ли говорить об учреждении его органа. Не исключено, что учредители могут быть ассоциативной группой. Сейчас я обыкновенный экстра-ординарный профессор, но, может быть, еще до конца года мне удастся создать Академию просвещения, и тогда уже от ее лица я буду представлять учредителя. Петр и Сережа Попов уже представляют учредителей, так же как и Вадим Розин, несмотря на то, что он обыкновенный доктор наук и завотделом. Я не знаю, может ли представлять учредителя Зинченко.
Если согласимся, то учредители одновременно могут быть источниками финансирования по принципу: нет учредителя без пакета акций! А дальше нанимается продюсер, менеджер и организатор. По структуре журнала лучшего, чем Левинтов, пока никто не предложил, а я вдобавок предложил бы структуру журнала «Вопросы философии».
Итак, давайте решим, можем ли мы быть учредителями? Петр, сколько ты еще можешь финансировать журнал?
П.Щ. Уже не могу.
А.Т. И это вполне понятно. Поэтому Петр и говорит о диверсификации финансирования, и я с ним согласен. Но если я принимаю участие в журнале не только как автор, но и как участник проекта, как один из учредителей, то должен иметь определенное количество голосов. Мы создаем редколлегию — орган принятия решений. Петр уже сказал, что кому угодно отдаст право принятия решений, лишь бы его освободили от непосильной финансовой нагрузки. И абсолютно не имеет значения, издается журнал для широкого круга читателей или ориентирован на сообщество. Во всяком случае, 89 территорий и 104 пединститута и университета будут закупать какое-то количество экземпляров, это я гарантирую. Кстати, также абсолютно не имеет значения цена. Но нужен менеджер, нужна полноценная редакция, нужен отдел распространения. Однако пока не будет принято решение об учредителях, мы дальше не продвинемся.
А.П. Я хотел бы поддержать сказанное Тюковым в том плане, что у нас есть выбор из двух альтернатив. Либо все останется как есть — независимо от того, хотим мы этого или нет — до тех пор, пока у Петра кончится терпение. Либо дело надо ставить на серьезную функциональную и финансовую основу, иначе журнал не проживет. Вопрос в решении. Может быть, самодеятельность, когда нужно всех просить писать, распространять и т.д., на определенном этапе не столь и плоха, и можно продолжать делать «ВМ» на тех же условиях, как до сих пор. Но разумнее превратить «ВМ» в полноценный журнал, каковым сегодня он не является. Здесь масса проблем: портфеля, финансов, в том числе гонораров, редакции, редколлегии, структуры.
М.Х. От чего изменится содержимое портфеля?
А.Т. Но вам же пока пишут бесплатно!
Г.Д. Но и редакция на этом ничего не зарабатывает!
А.Т. Потому что учреждение журнала не было подкреплено финансовой базой.
А.П. Вопрос в том, кто будет принимать решения? У нас ведь сейчас их принимают все, и никто ни за что не отвечает.
П.Щ. Никто и не претендует.
В.Р. (Розин) Давайте продолжим обсуждение. То, что предлагает Зинченко, мне кажется осмысленным, но такое издание логичнее было бы назвать «Методологическим вестником». Он был бы нужен, но возьмется ли Зинченко за его создание по своей программе? Это было бы прекрасно для внутренней коммуникации методологического сообщества. А разговоры о том, что присутствующие не знают, что это такое, удивительны. Мы, здесь присутствующие, с множеством других людей его и образуем. Сообщество безусловно есть и нуждается во внутренней коммуникации.
Но «ВМ» — это совершенно другое, это действительно то, о чем мечтал Георгий Петрович, хотя я предложил бы довести до большей четкости структуру журнала. Мне кажется, что в ней должно быть предусмотрено, по меньшей мере, три содержательных раздела.
Прежде всего должны печататься ведущие методологи сообщества, которые создают образцы мышления. Не будет этих образцов, не будет и журнала. Это наше назначение и наша обязанность — не будем этого делать, грош нам цена.
Должны быть усилены разделы, я это подчеркиваю, в которых публикуются статьи, посвященные методологии права, науки и т.п. Я готов пригласить несколько авторов, которые могут выступить со своими статьями о состоянии дел в методологии этих областей.
Поскольку есть и такие области знания, как методология культуры, методология философии, то третий содержательный раздел может быть посвящен материалам, связывающим СМД-методологию с другими сферами знания. Тем самым концепция журнала доводится до своей полноты.
Еще раз повторю: то, что предлагает Зинченко, и «ВМ» — это два разных издания. Если не будет журнала, то в каком-то смысле и сообщество как методологическое тоже, на мой взгляд, не состоится.
Вопрос финансирования — особый. Я поддержал бы предложения Левинтова: учредителем журнала должно быть методологическое сообщество в лице тех формальных ассоциаций, которые уже есть, о чем сегодня говорил Тюков. Если они имеют возможность, то должны помогать журналу финансово, а являясь учредителями, могут, конечно, иметь право голоса.
Так как любое дело делается конкретными людьми, то те, кто начал делать журнал, в целом делают его, на мой взгляд, правильно, имеют профессиональный опыт, и хорошо, если они и впредь будут продолжать это дело с учетом тех замечаний, которые сформулирует коллективный учредитель.
М.Р. (Рац) Я хотел бы поддержать Вадима Марковича в его соображениях не только о расширении круга авторов, но и более глубокого включения журнала в культурно-политический контекст. Я против того, чтобы «ВМ» были эзотерическим журналом, мне это несимпатично. Мне кажется, что после 40 лет существования ММК настало время выходить на более широкого читателя, и я не вижу, что бы этому препятствовало. На мой взгляд, это связано с периодичностью выхода журнала. Если бы удалось наладить регулярный выпуск номеров, то это дало бы возможность подключаться к обсуждению текущих событий, что представляется мне очень важным моментом.
Пока мало используется возможность рекламы в журнале. Если будет расширена тематика культурно-политическом плана, то можно будет получить возможность финансирования со стороны.
Г.Д. Я уже делала попытки организовать статьи «внешних» авторов, но они хотя и неявно, отказываются. Например, лингвисты говорят, что в журнале задана очень высокая планка. А так как проблем с возможностью публиковаться сейчас нет, то потенциальные авторы не видят смысла больше трудиться над статьей, чтобы соответствовать уровню журнала. Конечно, их можно было бы заинтересовать гонорарами.
А.Т. Другой вариант — стать престижным журналом.
С.П. (Попов) Мне кажется, что здесь одновременно обсуждаются два вопроса: финансово-организационный и содержательный. Действительно, непорядок, когда финансирует журнал один человек. Как я понимаю, теперь он отказывается, и потому возникают проблемы.
Конечно, организационно-пионерский период в жизни журнала прошел, и несмотря на призывы Хромченко заниматься, например, распространением журнала, я этого делать не буду, и специально писать статьи тоже не хочу. Я буду писать по логике вещей, а не по логике выпуска журнала, будь то «Кентавр» или «Вопросы методологии». Если мне предложат какую-то тему, может быть, через год и напишу, а если гонорар заплатят, то и вовсе замечательно. Связывать все это с требованиями распространения мне кажется совершенно неприемлемым. Журнал выпускался, и слава Богу.
Если разделить те два вопроса, о которых я сказал, то схема действий может быть такой. Надо выделить людей, которые готовы уже сейчас финансировать журнал, как это до сих пор делал Петр Георгиевич. Выпуск номера обходится примерно в три тысячи долларов. Я считаю, что должна собраться финансовая группа. Я мог бы включиться в финансирование примерно на такую же сумму, но затем должна быть проделана другая работа. Я совершенно согласен с Тюковым, что нужно предложить ряду людей, в первую очередь Хромченко и Давыдовой, стать наемными руководителями журнала, чтобы они не занимались еще чем-то другим, а только издавали журнал.
На мой взгляд, проблема портфеля, как и распространения, надумана, потому что он собирается. Я не могу этим заниматься, как и многие другие, которые скорее сделают вид, что согласны, а потом будут долго мучиться, что бы написать или отдать из написанного. Портфель должен собираться, для этого и существуют журналисты, которые берут интервью и делают материалы. Если бы собралась финансовая группа, мы могли бы ввести нормальную практику, когда за счет литературного труда часть людей могла бы жить и тем самым писать хорошие статьи, а не заниматься рабочей суетой.
Когда Тюков и Зинченко скажут, сколько они могут дать на журнал, соберется финансовая группа, она определит режим финансирования и смету. После этого можно решить, каким будет тираж, так как нынешние пять или даже три тысячи экземпляров — это очень много. Лучше выпускать 1500 и распространять 1200, а иначе это расточительство чужих средств.
Затем можно предложить ряду людей взяться за журнал в том смысле, чтобы остальные уже не были обязаны им заниматься. Я против корпоративных голосов — я хочу, чтобы журнал был. Если такой вариант возможен, я согласен в нем участвовать. В противном случае журнал остается порывом энтузиастов, который когда-то иссякнет. При том что на часть статей, которые публиковались в журнале, не стоило и бумагу переводить.
Если выпускать журнал большим тиражом, то, конечно, нужно знать, как его распространять. Сообщество и отдельные люди не должны этого делать.
Мне кажется, что обсуждаемые здесь проблемы в значительной мере вторичны и вызваны инерцией. Сегодня жить, как раньше, невозможно, и заниматься одновременно несколькими важными делами тоже не получается.
П.Щ. Я выделил бы еще один серьезный вопрос, который здесь затрагивался. Может быть, сейчас его надо не обсуждать, а специально проектировать. Я говорю о структуре и некоторой концепции методологической прессы. На мой взгляд, вопрос об одном или нескольких журналах, а также их взаимодействии, отражает естественное движение тех, кто это делает. Например, Зинченко издает тиражом 150 экземпляров сборники Сети и считает, что больше не надо. Есть план этого естественного движения, что также требует обсуждения.
Я согласен со сделанными здесь фиксациями, в частности с тем, что сегодня «ВМ» — не журнал, в нем не соблюдаются ни технологические параметры, ни содержательные. Это мог бы быть ежегодник из двух номеров. У меня была идея превратить его в один номер, но тогда окончательно исчезает периодичность, однако выйти на 4 номера в существующих условиях трудно и по финансовым причинам, и по причинам менеджмента. Эти вопросы, а именно структуру методологической прессы и коммуникации, можно и нужно обсуждать.
Сегодня существуют компьютерные формы коммуникации. Вполне можно издавать электронные версии журнала. Тот же «Вестник», если он появится, лучше издавать в электронном виде, тратить на него бумагу нецелесообразно. Но все требует организации и обсуждения. Кстати, роль в этой коммуникации Чтений и Конгресса тоже нужно обсуждать. Я считаю бредовой идеей публиковать в журнале материалы Чтений и Конгресса, у которых совершенно другой смысл. Получится, что мы фактически дублируем коммуникативные структуры.
На мой взгляд, все это связано с отсутствием проекта и концепции методологической прессы и методологических структур коммуникации. Методологи — крупные специалисты в коммуникации, поэтому и журнал для себя спроектировать не могут, но этот вопрос я выделил бы для специального содержательного обсуждения.
Теперь по поводу собственно журнала. Моя ситуация и мое отношение к нему состоят в том, что мне его жалко. Я финансирую журнал не потому что мне жалко Хромченко или замысел Георгия Петровича — мне жалко другого: «ВМ» — практически единственный журнал, который работает на отечественной продукции, тогда как «Вопросы философии», хотя я еще не видел последних номеров, работают, в основном, на переводной продукции, как и 99% остальных журналов. Будь у «ВМ» портфель переводов, проблем было бы меньше.
Итак, основную проблему я вижу в отсутствии концепции, под которой я понимаю то, что Тюков называл продюсерством. Я имею в виду отсутствие видения ясной связи содержания, аудитории, места в некотором публичном пространстве и необходимого для этого менеджмента, который должен подстраиваться под концепцию. При этом даже если мы решим сейчас вопрос по долевому финансированию, вопрос о концепции останется.
С.П. По-моему, вопрос о концепции имеет смысл обсуждать после того, как появятся люди, которые за это возьмутся.
А.Т. Как только вы мне предложите стать учредителем журнала, я стану обсуждать, в каком социальном проекте участвую.
П.Щ. Это понятно. Я думаю, что финансовый вопрос мы решим, но решать его нужно в соответствии с концепцией, которой сейчас нет. Спрашивается, кто ее будет предлагать? Я, например, к этому не готов. У меня нет концепции журнала. Если бы она у меня была, то я включился бы в процесс издания. 3000 экземпляров журнала могут и сегодня спокойно продаваться, просто этим никто не занимается. Но главное в том, что нет концепции, и я ее не вижу.
Я полностью согласен с Вадимом Марковичем в том, что нужно подключать к работе над журналом другие методологические группы, без этого журнал нежизнеспособен. Но я не согласен с групповщиной. Я должен сказать, что «ВМ» финансирует не ШКП, а лично я, из своего кармана. Попечительский совет Школы никогда не утвердил бы этих затрат, так как непонятно, на что они идут. Но я хочу обратить ваше внимание на другой момент.
Дело в том, что журнал — это авторская вещь, не групповщина, в него пишут авторы, а не группы. Если Зинченко будет издавать номер журнала так, как он делает 150 экземпляров своего сборника, то для меня это бессмыслица, потому что из всех статей, которые они в своих сборниках публикуют, разве что одну-две можно было бы довести до журнальной кондиции, но и то лишь в том случае, если люди будут работать. За пять лет существования тольяттинцы издали три сборника, дублировать, то есть перепечатывать которые абсолютно бессмысленно.
Если журнал — авторская структура, то авторам, действительно, ничего нельзя навязывать. Единственное, что можно сделать, это определить гонорарный фонд. Сегодня, как показывает мой опыт, $16 за страницу — это некая цифра, из которой можно исходить. Конечно, это не очень большие деньги, но люди пишут, отвлекаясь от других дел.
У журнала нет бюджета, а работа фактически ведется следующим образом. Хромченко говорит мне, сколько нужно денег для того-то и того-то, я ему их даю. Я хочу, чтобы моя позиция была ясна. Я очень люблю Матвея Соломоновича, но, на мой взгляд, он продюсером быть не может, и среди присутствующих здесь тоже нет продюсера для журнала. В этом я вижу его вторую ключевую проблему.
Галина Алексеевна и Хромченко не могут быть продюсерами журнала, я на себя эту функцию не возьму, Попов или Тюков тоже. Кто же возьмет? Нанимать человека со стороны? Это возможный вариант, его надо обсуждать, но, на мой взгляд, здесь тоже проблема, с которой мы сталкиваемся сейчас, когда ищем менеджера под проект Архива ММК. Человек должен понимать в нашем деле.
Как только мы соберем финансовые средства и начнем обсуждать концепцию, возникнет вопрос о генеральном директоре. Этот вопрос не решается простым определением суммы, которую этот человек будет получать. Хромченко сейчас практически не получает денег за то, что делает журнал, а потому вынужден зарабатывать их, занимаясь другими делами.
В бюджете журнала, как я его понимаю, есть три проблемы. Я фактически финансирую только производство. Бюджет самого журнала отсутствует, за исключением того, что какие-то деньги выделяются на редакторскую работу, к тому же явно в меньшем количестве, чем нужно для формирования портфеля. Нет гонорарного фонда. Нет ни одного человека, который бы всерьез занялся сбытом, хотя Наталья Николаевна Крюкова по моей просьбе отчасти этим занимается.
По моим подсчетам на те 4 сдвоенных номера, которые были изданы с моей финансовой помощью, с учетом возврата за продажи, было затрачено чуть больше $5000, но это при том, что мы имели задел по 92-му году. Я ведь подключился к финансированию в тот момент, когда стало ясно, что иначе журнал никогда больше издан не будет, так как Зинченко не однажды обещал, что заплатит, но ничего не заплатил.
Я начал финансирование с полуработы, мы издали четыре сдвоенных номера. Средняя стоимость журнала при тираже 3000 составляет $1-1,5 за номер. Это, в основном, цена типографских расходов, которая сегодня завышена по причине отсутствия менеджмента, а основная цена — цена работ — занижена, и гонораров нет вообще.
Сегодня мы имеем 8 томов журнала. Я предложил бы, и буду на этом настаивать, определить некую цифру тиража. Номера 1991 года разошлись почти все при тираже в 5000 экземпляров. Тираж 92-го разошелся хуже, а 94-го — нормально, может быть потому, что оба появились практически одновременно.
М.Х. Так что же ты предлагаешь: издать номера 95-го года, поскольку материалы уже собраны, и на этом закончить?
П.Щ. Может быть, издадим и пропущенный номер 93-го года, если он будет подготовлен так, как задумано. При этом надо определить круг потенциальных финансеров.
С.П. Только не потенциальных, а актуальных, так как потенциальных — много, а реальных гораздо меньше.
П.Щ. Я понимаю это следующим образом. В отношении к финансовым возможностям Зинченко у меня позиция четкая: пока деньги из Тольятти не придут на счет, я не воспринимаю всерьез его обещаний и считаю, что он ничего не говорил. Я дам деньги, Попов даст, но определять финансирование нужно под проект бюджета.
А.Т. Несомненно. Поэтому вначале — бизнес-план, а потом финансирование.
П.Щ. Кто будет делать бизнес-план?
А.Т. Менеджер.
П.Щ. Вот именно. И мы попадаем в порочный круг. Поэтому первый вопрос, который нужно решать: кто это будет делать?
А.Т. Никакого порочного круга нет. Определите того человека, который возьмется за издание.
П.Щ. Это указание в никуда, в пустоту.
А.Т. Тогда я утверждаю, что все наши разговоры про коммуникацию и все остальное — в пустоту, бессмысленны и бесперспективны, потому что сейчас, как я понял, энтузиазм движений иссякает. Если человек кладет на дело свою жизнь, то и разговоры не нужны. Даже решение вопроса о концепции не снимет всех проблем.
А.П. Я предлагаю сделать 96-й год годом перестройки журнала. Получить деньги на финансирование нужно не от одного Петра Щедровицкого, но и от лиц, заинтересованных в существовании журнала и имеющих деньги на его поддержку.
П.Щ. Я отдаю в качестве аванса все уже изданные номера.
А.Т. И он прав! Он вложил деньги в производство.
П.Щ. Это тестовая ситуация. Что для меня означает отсутствие продюсерства? Это значит, что продажа журнала не организована, и мы имеем то, что имеем.
М.Х. Анатолий Александрович обещал заняться распространением в регионах.
А.Т. Я обещал дать фамилии и адреса, но я, как и Попов, не книгоноша, и возить на себе ничего не буду.
А.П. Я хотел бы закончить. Сейчас идет 95-й год. Давайте закрепим финансовую часть: соберем деньги под условие, что они будут пущены в ход на 96-й год, если к этому времени найдется продюсер и будет бизнес-план.
П.Щ. Что значит собрать? У меня все деньги депонированы. Я выделю субсчет, и мы обсудим, как вы им распорядитесь.
А.П. Человека нужно приглашать под реальные гарантии.
А.Т. Ты хочешь сказать, что мы формируем капитал журнала, как аванс 96-го года?
А.П. Да, с тем, чтобы пустить его в ход только после того, как будут созданы условия.
А.Т. Затем на эти деньги ищем продюсера, то есть начинаем кадровую политику.
А.П. Если мы хотим, чтобы с журналом работал продюсер-профессионал, то приглашать его нужно под профессиональное дело, а не под смутные обещания.
А.Т. Обратите внимание, что на такое дело, как методологический журнал, никакой профессиональный продюсер вообще не пойдет, для этого дела надо иметь идейного человека. На методологии богатым не станешь!
А.З. Мне кажется, что не с денег надо начинать. Та идея, которую я предлагал, состоит в том, что тираж должен быть резко сокращен, может быть даже до 500 экземпляров. Он в принципе не должен распространяться в киосках и магазинах.
А.П. Это фактически значит свернуть журнал, который уже существует.
А.З. Да, как предприятие — свернуть, а на выпуск 500 номеров открыть подписку.
А.Т. Давайте зафиксируем следующее. Зинченко предлагает издавать «Методологический вестник», а мы обсуждаем ситуацию академического журнала в области методологии. Если мы говорим именно об этом, то тираж не может быть меньше 6-7 тысяч экземпляров, как сегодня имеют те же «Вопросы философии».
А.З. Анатолий Александрович! Я возвращаюсь к тому, что здесь говорил Попов. Есть два момента обсуждения: содержательный и финансово-организационный. Если мы говорим, что «ВМ» — журнал академический, то откуда взять деньги и как определить круг потенциальных читателей?
М.Х. Все высказались? Отлично, хотя я так и не понял, собираются ли что-то реально и конкретно сделать присутствующие для того, чтобы журнал продолжал жить и после 1995 года…
Теперь о Чтениях 96-го года. Как и первые, они проводятся в день рождения Георгия Петровича — 23 февраля. Одна из возможных тем — «Методология и философия». Есть ли другие предложения?
А.Т. Я утверждаю, что никаких тематических Чтений быть не может. проводить их нужно в один день, доклады заранее отобрать, лучшие — премировать. Мы должны определить сроки предоставления докладов и провести Чтения в цивилизованной классической форме, а не в форме конгресса или конференции.
Г.Д. Я не совсем поняла, ты за или против?
А.Т. Я против тематизма. Это Чтения памяти Георгия Петровича, и этим все сказано. Кто с чем хочет, тот с тем и выступает. Оргкомитет, который мы создадим, решит, какие доклады будут на Чтениях.
Г.Д. По-моему, это очень неудобно. Люди присылают доклады, а мы их отбираем.
А.Т. Да, мы отбираем. Мы — оргкомитет Чтений. Я согласен с Петром в том, что в журнале не должны публиковаться материалы Чтений или Конгресса. Если нужно напечатать премированные доклады, это другое дело, это определит концепция журнала. Я говорю о Чтениях, которые определяются людьми, желающими сделать доклад именно на Чтениях. Оргкомитет должен определить количество докладов, поэтому тематизма не должно быть. Есть место проведения Чтений, есть день их проведения, есть премиальный фонд. Вот все, что нужно. Я берусь за организацию этих Чтений.
Г.Д. У нас ведь уже есть опыт такого рода, когда зачитывались отобранные доклады на разные темы, и это не проходит.
А.Т. Что значит «не проходит»?
Г.Д. То, что люди хотят разговаривать, хотят обсуждать, а не слушать читаемое. Мне очень понравился на первых Чтениях доклад В.М.Розина, а у Н.Г.Алексеева была истерика по поводу того, что ему не дали поговорить с Вадимом в зале.
А.Т. Разве ему трудно пригласить Розина домой и поговорить с ним там?!
Г.Д. Не в этом же дело! Я говорю, что Чтения должны иметь форму Чтений.
А.П. Это не мешает нам устроить Круглый стол, где могли бы высказаться все желающие.
М.Х. Есть предложение редакции «ВМ», есть предложение Тюкова. Есть ли другие предложения?
А.З. Я хочу напомнить, что на прошлом заседании редколлегии я предложил посвятить Чтения теме «Методология и педагогика». Должен быть оргкомитет, который примет решение. Для этого уже не нужен продюсер, так как Чтения не требуют больших финансовых вложений.
М.Х. Ваше предложение было доведено до сведения участников сегодняшней встречи, но его никто не поддержал. Есть ли другие предложения? Нет. Отлично. Напомню, что Чтения проводятся по инициативе редакции «ВМ», поэтому мы учтем сегодняшнее обсуждение и объявим о своем решении.
П.Щ. У меня объявление: 18-19 сентября 1996 года пройдет очередной Методологический Конгресс. Тема пока обсуждается. Основной вопрос — проблема реальности. Я предложил обсуждать онтологию реальности, а О.И.Генисаретский — внести в тему нечто про модальные категории. Мы принимаем и другие предложения.
М.Х. Вопросов больше нет? Всем спасибо.