1. Вопрос о соотношении значений и знаний (понятий) является кардинальным для теоретической лингвистики, и вокруг него то и дело вспыхивают всё новые дискуссии. Однако, решение проблемы, остающейся в узких рамках самого вопроса о соотношении одного и другого, уже давно совершенно не продвигается вперёд. Одна группа исследователей стремится доказать, то значения знаков совпадают с знаниями (понятиями) – и таким образом вообще снимает проблему, другая же, наоборот, доказывает, что такого совпадения нет и сводит значения либо к денотатам, либо к отношениям между денотатами (десигнатами и т.п.) и знаками. Вторая группа исследователей таким образом тоже не отвечает на вопрос о соотношении между значениями и знаниями. Вместе с тем она не опровергает (и не может опровергнуть) тезиса первой группы, а лишь доказывает другой тезис. Поэтому остаются и продолжают действовать вполне реальные и обоснованные соображения в пользу того, что значения и знания совпадают.
2. Эффективное обсуждение этой проблемы может проводиться, на наш взгляд, только в рамках теоретико-деятельностного подхода и предполагает, во-первых, разведение и различение «смысла» знаковых текстов и «конструкций значений», создаваемых в качестве средства, обеспечивающих понимание и воспроизведение смысла исходных текстов (см. «Вопросы семантики. Тезисы докладов», Ин-т востоковедения, М. 1971, 220-230), а во-вторых, чёткую фиксацию различия тех позиций или «мест» индивидов, которые задаются ситуациями коммуникации и трансляции.
Использование этих средств анализа позволяет показать, как одни и те же знаковые или знаково-вещные конструкции выступают в процессах коммуникации и трансляции как значения (или носители значений) для одних индивидов и как формы фиксации и выражения знаний для других. «Значения» и «знания» оказываются таким образом по своему смыслу и функциям разными образованиями, но замкнутыми на одних и тех же знаковых конструкциях. Поэтому неудивительно, что исследователи, рассматривающие конструкции значений сами по себе, изолированно от систем деятельности, в которых они функционируют и употребляются, отрицающие к тому же необходимость учёта разных деятельностных позиций и связанной с этим множественности существований в деятельности каждой материальной формы, не могут, во-первых, разделить «знания» и «значения», а во-вторых, определить условия и место существования каждого их них отдельно от другого.
3. Реально положение является ещё более сложным в силу того, что сами парадигматические конструкции и зафиксированные в них значения и знания становятся предметами специального анализа и отображаются в знаниях второго уровня – языковедческих, логических и эпистемологических: содержание этих знаний и связанный с ним смысл переносится на исходные конструкции и отождествляются с их собственным смыслом, а следовательно далее – с зафиксированными в них значениями и знаниями. И лишь теоретико-деятельностные схемы позиций и связанных с ними рефлексивных уровней понимания анализа дают возможность распутать этот клубок «первичных», «вторичных» и «n-х» смыслов, объясняя вместе с тем соотношение значений и знаний разного типа.