О становлении народного хозяйства и понятии «собственность»

Ф. Хайек

 

В статье делается попытка наметить основные понятийные фокусы и направления прикладных разработок в области становления хозяйственных единиц и хозяйственного предпринимательства, определить место и функцию собственности в этих процессах.

1. Почему, зачем и как обсуждать эту тему?

1.1. Вряд ли найдется человек, все еще верящий, что базовые средства жизни могут быть обеспечены в условиях автаркного хозяйства (АХ), даже среди тех, кто отрицает идею прогресса или вообще любые изменения. Назрел переход, к народному хозяйству (НХ). Когда разрушены структуры воспроизводства дельности и трансляции культуры, когда хозяйство перестало отвечать своему назначению — созданию материальных условий удовлетворения необходимых потребностей населения, когда и смысл его — освобождение человека от вещности — во многом утерян, когда наше жизнеобеспечение оказалось под угро­зой, смена типа хозяйства неизбежна. Это ключевая самостоятельная задача.

В то же время есть много проблем, связанных с экологией, конверсией и т.д. Но они являются специфическими и относительно самостоятельными в фун­кционирующем народном хозяйстве, например западного типа. Для нас же прямое заимствование способов и средств решения (т.е. задачный подход к решению проблем) — экологический мо­ниторинг, программа конверсии и т.д. — в лучшем случае есть пустая трата сил, в худшем — порождает новые проблемы и большие убытки. Ибо условия «не те»: нет народного хозяйства¹.

Видимо, нам целесообразно рас­сматривать эту проблематику (наряду с молодежной, межнациональной, инже­нерной, образовательной и др.) в качест­ве разных способов выхода на одну и ту же задачу — становление народного хо­зяйства.

Эту задачу корректнее было бы сформулировать как изменение хозяйст­венной реальности за счет категориаль­ных и понятийных разработок, конститу­ирующих НХ как идеальный объект, и организацию на этой основе экспери­ментальных, экспортных, консультаци­онных, образовательных работ, изменя­ющих хозяйственную ситуацию. В этом смысле и надо понимать выражение становление НХ.

Для чего нужны хозяйственные единицы, при каких условиях они сущес­твуют, что и кто должен делать для их создания? Есть ли и в чем состоит разли­чие между хозяйственной единицей и предприятием, хозяином и предприни­мателем? Что и как нужно делать (а пе­ред этим помыслить), чтобы стать тем или другим? Причем здесь «собствен­ность», и какие функции она исполняет? Равнозначно ли «владеть имуществом», «быть хозяйствующим субъектом» и «быть хозяином»?

Такого рода практические вопросы возникают при постановке и поиске способов решения упомянутой задачи. От­веты требуют, прежде всего, проявления понятия «собственность» наряду со мно­гими другими широкоупотребительн­ыми в хозяйствовании понятиями. По­нятия нам нужны для организации прак­тических действий, но эту конструктив­ную функцию они смогут выполнять лишь после удовлетворительной провер­ки их содержания на адекватность пос­тавленной задачи. Такая проверка край­не важна в условиях поворота от автаркного хозяйства к народному.

1.2. Предположения хозяйства. Понятие хозяйства. Нашу задачу можно было бы сформулировать как переход от «хозяйства без хозяина» к «хозяйству с хозяином». Но это — на феноменальном уровне. Что же касается содержания, то оно должно быть получено в некоторой форме мыслимости идеи хозяйства. Тогда станет ясно, от чего и к чему пере­ходить. Но все по порядку. С чего может начинаться мысль о хозяйстве?

Вопрос о хозяйстве возникает вся­кий раз, когда налицо потребности, но нет материальных условий их удовлетворения (потребности возникают вне хо­зяйства и уж, конечно, не в силу «закона» роста потребностей, а как побочный продукт развития). Как видно, эта ситуа­ция формируется на выделении и проти­вопоставлении двух моментов: 1) чело­век с его потребностями и 2) внешние — природные — условия, которые использу­ются в неизменном или преобразован­ном («вторая природа») виде. С этих двух точек начинает обсуждать хозяйство С.Булгаков: он ставит вопрос о том, как существуют человек и природа в челове­ке. За этими же моментами фактически стоят различия и противопоставления соответственно искусственного («И») и естественного («Е») — двух начал, двух категорий, с развертывания соотноше­ний которых должны, как мы считаем, начинаться размышления о хозяйстве. У нас нет оснований предпочесть одно из этих начал другому и задать какие-либо приоритеты и иерархии. Поэтому пред­полагаем, что каждое из них надо рас­смотреть как само по себе, так и каждое с точки зрения другого и в этом ракурсе выделить их содержания в определенной форме.

Естественное — законосообразное, необходимое. Искусственное – свободно, может быть, а может и не быть, «чье начало в творце, а не в творимом» (Аристотель). Применительно к хозяйству естественное предстает как механизм неизбежного повторения одного и того же, следования одним и тем же стандар­там и образцам во времени и пространст­ве, т.е. как воспроизводство. Естественное вначале связывается только с циркадными ритмами, впоследствии — и с ритмами, имманентными «второй при­роде»².

Искусственное же выступает как целесообразность, рациональность. Можно также мыслить их комбинации: воспроизводство рациональности и ра­циональность воспроизводства. Важно, что в обеих категориях — один и тот же объект, но с двойным отношением к нему: он воспроизводится как «Е» и раци­онализируется как «И».

Если теперь обратиться к реальности (феноменам) хозяйства, то первое, что можно заметить, — это рабочие, про­изводящие процессы в объекте. Пос­тольку потребности удовлетворяются постоянно, постоянно создаются и материальные условия их удовлетворения: производящие системы поддерживаются в работоспособном состоянии, ежедневно мы следуем установившимся нор­мам и правилам ведения дел и человеческих взаимоотношений. Поэтому второе, {а что следует обратить внимание, это : само воспроизводство, обеспечивающее длительное существование хозяйства. Сюда же мы включаем и социальную организацию, механизмы общения, рассматриваемые под углом зрения воспроизводства (жизни, действий, деятельнос­ти).

И, наконец, вовлекаемый в хозяйство материал всегда в недостатке, всегда дефицитен. Значит, необходимо разумно его выбирать, расходовать, преобразовывать, а также утилизировать и захоранивать отходы.

Кроме того, необходим известный порядок в структурах производства и воспроизводства, ибо производить следует не все, что попало, не из чего попало не как попало, а воспроизводить — не по воле случая. Иными словами, третье это организация, руководство и регулирование.

Хотя К. Бюхер, К. Менгер, М. Вебер, Н. Туган-Барановский, а также Дж. Гелбрейт, Й. Шумпетер и многие другие исследователи, и теоретики хозяйства явно не дают формулу хозяйства, а иногда и подменяют ее ответом на вопрос о назначении хозяйства, тем не менее, в их работах, особенно исторических описаниях, просматривается эта схема.

Получается, что идею хозяйства важно представить топической структурой: производящие системы, способы воспроизводства, типы рациональности. Но это значит, что хозяйствование как идея схватывается в деятельностном подходе, в его категориях. Кроме того, должна существовать некая рамка как средство осмысления, сборки и удержа­ния содержания топов в такую целост­ность, которая представляет собой поня­тие хозяйства. Полагаем, что эта рамка принадлежит менталитету (рис.1).

Выявление конкретного содержа­ния топов и рамки может дать понятие типа хозяйства. История хозяйства есть смена его типов и преобразующих хозяй­ство инициатив.

Далее, нужно выделить минималь­ную единицу хозяйствования, или хозяй­ственную единицу, несущую в себе все топы хозяйства. Вопрос, какой мысли­тельной формой представить хозяйст­венную единицу — системой, подсисте­мой, сферой и т.д., пока оставляем отк­рытым. Хозяйственную единицу можно понимать как способ соорганизации содержания топов. Каждый тип хозяйст­ва (за исключением вырожденных случа­ев) допускает разнообразие типов хозяй­ственных единиц и их представлений. Простейшая типология состоит в дихо­томии: хозяйственные единицы, ориен­тированные в основном на воспроизвод­ство и ориентированные на рациональ­ность (что фактически повторяет веберовскую линию: традиционные и нетра­диционные общества). Типологию хо­зяйственных единиц можно разверты­вать и несколько иначе — по комбинациям преобладающих типов воспроизводства и рациональности. Но здесь мы не будем останавливаться на этом вопросе, а по­пытаемся построить «полную (предель­ную) хозяйственную единицу».

Совокупность однотипных хозяй­ственных единиц назовем хозяйствен­ным укладом.

Таким образом, хозяйство можно рассматривать дважды: двигаясь от со­держания хозяйственной единицы к ха­рактеристикам укладов и рамке, в кото­рой уклады могут быть связаны, соорганизованы в целое (исторический под­ход), или двигаясь в обратном направле­нии — от общей рамки к содержанию хо­зяйственной единицы (логический под­ход). Очевидно, в развертывании поня­тия хозяйства оба подхода взаимодополняют друг друга.

Топическое понятие хозяйства практично. Из него вытекает, что пере­ход от типа к типу хозяйства есть смена рамок. Если удастся установить типы наличной и желаемой рамок хозяйства, то мы можем построить организацию для их смены и осуществить управление этим процессом. А замена рамок неиз­бежно ведет к переосмыслению и изме­нению содержания топов и хозяйствен­ных единиц.

В понятие хозяйства не включаются моменты развития. Хозяйство может преобразовываться, расти, изменяться. Развиваться же способна констелляция хозяйства и особой искусственной над­стройки над ним. Поэтому вместо разви­тия хозяйства надо обсуждать его потен­циальную способность войти в указан­ную констелляцию. Но тогда этот вопрос относится уже не к хозяйству, а к его типам: каким условиям должно удовлет­ворять содержание данного типа хозяй­ства, чтобы он мог включаться в констел­ляцию развития, оставаясь при этом тем же типом? Такая постановка вопроса означает, что надо обсуждать вопросы о развитии данного типа и о переходе к другому типу как разные. Задача станов­ления НХ включает в себя оба эти про­цесса.

1.3. В новых условиях перестают работать многие установившиеся поня­тия, поскольку их содержание больше не соответствует новой общественной практике и они тормозят ее становле­ние³. В рамках концепции народного хозяйства и с учетом нашего прошлого такие «понятия» далее в тексте квалифи­цируются как идеологемы — в память о том негативном смысле, какой придава­ли термину «идеология» придумавшие его Наполеон и К. Маркс с Ф. Энгельсом в «В немецкой идеологии». Опасность опе­рирования идеологемами в функции понятий та же, что и опасность жизни в иллюзиях. Они должны быть либо отброшены как несоответствующие реальнос­ти, либо наполнены новым содержани­ем. Мы и попытаемся это сделать.

Обсуждения вопросов власти и госу­дарственного устройства будем, по воз­можности, избегать. В суждениях на эти темы уже, мягко говоря, нет недостатка. Но главное заключается в том, что упо­мянутые вопросы задаются как бы из другой плоскости, не той, где протекают хозяйственные процессы. Источники власти, формы правления устанавлива­ются и существуют по своим законам, а типы хозяйства — по своим. Это разделе­ние косвенно зафиксировал еще Аристо­тель, введя двухмерную таблицу «источ­ник власти — цель власти». (Близкие типы хозяйства существовали тогда при раз­ных формах правления.) Новейшая ис­тория также дает примеры независимос­ти типа хозяйства от государственных структур и характера правления или от­сутствия однозначного соответствия типа хозяйства источнику власти, как, например, в Чили, Южной Корее (5).

1.4. Смысл этой статьи и обсужде­ния понятия «собственность» в контекс­те сегодняшней ситуации состоит в по­пытке посильно приблизить возвраще­ние страны к исторической хозяйствен­ной жизни как самоценности. Историческая жизнь соотносится с бытием. Представляем бытие как связку (констелляцию) действительности с ре­альностью (рис.2), в рамках которой

(связки) развертывается изначально положенное «присутствие» человека в реальности (Хайдеггер), познание, за­мыслы действий и действия в реальнос­ти. Присутствие «предпонимает» реаль­ность, приоткрывает ее сущности, содер­жащиеся в действительности в форме идей. (С.Булгаков: «Мысль рождается из

жизни».) «Экзистирующее присутствие» свободно, потому идеи есть не копии реальности, а ее мыслимые формы, дела­ющие возможным познание (когда схва­тывают, отражают существование ре­альности в своих формах), прожектирование и изменение реальности (когда развертываются в замыслы, организа­цию, их исполнения и действия). В хозяй­ствовании происходит и то, и другое (С.Булгаков), действительность связы­вается с реальностью «в обе стороны». Сама же связь (то, что связывает) осу­ществляется через со-бытие: вхождение-в-бытие человека, совмещение-с-бытием и пребывание-совместно-с-бытием. В отсутствие события действительность и реальность существуют, но не бытийствуют. Таким образом, историческая жизнь есть жизнь в созидании бытия⁴, когда мы строим действительность и организуем события, составляя связку действительности с реальностью. В та­ком случае задача становления НХ сво­дится к построению действительности этого типа хозяйства и выяснению того, что может быть использовано как собы­тия, за счет каких способов и средств их можно организовывать и включаться в них со-бытийствуя. Со-бытийствование понимаем как развитие.

Хозяйственные события подготав­ливаются и инициируются хозяйственн­ыми предпринимателями, а осуществля­ются хозяйствующими субъектами. Невозможность осуществить хозяйствен­ное событие воспринимается как исто­рическая хозяйственная ситуация. Она свидетельствует о тупиковости данного типа хозяйства и для восстановления бытийствования ставит вопрос о смене типа.

И уже в контексте этой смены воз­никают две задачи: хозяйственная субъ-ективация и становление предпринима­тельства. Первая должна решить пробле­му существования НХ, а вторая — его развития.

Такое решение диктуется еще и необходимостью обосновать НХ. Исто­рический подход указывает на генезис и феномен существования, он как бы кла­дет перед нами нечто: вот такое прои­зошло, вот такое получилось. Но могло ведь произойти и получиться другое. Из самого себя НХ тоже не обосновать. Остается, по-видимому, положить дру­гое понятие, которое бы обосновывало НХ и само им обосновывалось. Выше, разделив НХ и развитие, мы уже стали на этот путь, неявно предположив, что вто­рым понятием является предпринима­тельство. Предпринимательство отри­цает НХ, поскольку стремится его изме­нить и изменяет. Но и НХ отрицает пред­принимательство, противопоставляя развитию воспроизводство и функцио­нирование. В то же время НХ существует благодаря предпринимательству как его продукт, реализация, а предпринима­тельство без НХ теряет смысл. Таким образом, мы действительно получаем их логически устойчивую и самообосновы­вающуюся констелляцию — народнохо­зяйственный комплекс.

И еще одно замечание. Если мы говорим о переходе от АХ к НХ, т.е. фак­тически о преемственности типов, то нужно признать что какие-то элементы идеального АХ окажутся пригодными в той или иной функции и в НХ, хотя могут быть модифицированы и дополнены другими элементами — может быть изме­нена область их действия, соорганизация и т.д. Потому в некотором смысле становление НХ может трактоваться и как задача разборки прежней конструк­ции на материал и сборки новой конст­рукции с новым смыслом. Для этого нужен «понятийный конструктор».

В сегодняшней политике идеи возв­ращения к исторической жизни считают­ся консервативными. Нам, однако, они представляются единственной разумной альтернативой нынешнему положению вещей, по крайней мере, на период жизни одного-двух поколений, поскольку позво­ляют в случае реализации создать хозяй­ственный, культурный и политический базис общества (каналы воспроизводст­ва и трансляции). Эту работу мы называ­ем «советским развитием».

Представляется (как на основе ана­лиза общей ситуации в стране, так и по результатам наших работ в сфере хозяй­ствования), что ставка на идеи возврата к прежним российским традициям, к опоре в хозяйствовании на те или иные исторические свойства национального характера несостоятельны: реально мы имеем дело совсем с другим человечес­ким материалом, с другим сознанием («советским»: «Люди потеряли совершен­но способность понимать, что с чем вяжется и что кричит как нестерпимое противоречие» отмечал в предвоенные годы Г. П. Федотов), нежели то, какое имели в виду С. Булгаков, Н. Бердяев, Д. Лихачев и другие российские мыслите­ли, обсуждавшие эту тему. Классические примеры других стран (ФРГ, Япония, Южная Корея), которые смогли истори­чески быстро построить современные хозяйства, опираясь на национальную специфику, как раз очень показательны, но, к сожалению, как контрпримеры. К моменту начала хозяйственного разви­тия в этих странах национальные черты были актуализированы, несмотря на во­енное поражение («немецкий дух», японс­кий культ семьи, стремление к целому и синекдохичность сознания, корейское трудолюбие), они жили на материале, именно потому и смогли послужить опо­рой хозяйственного развития. Вопрос о том, надо ли нам вести дело на восста­новление нашей национальной специ­фики или прорываться к новой истории и новым горизонтам, оставляем откры­тым и полагаем, что осмысленно обсуж­дать его можно будет лишь после начала работ по созданию упомянутого выше базиса и получения на этом пути первых результатов. Эта работа, очевидно, тре­бует немалых мыслительных усилий и революционных действий.

1.5. Полагаем, что понятие «собст­венность» многопланово. Введем четыре плана:

1) объектный, где собственность — необходимое, неслучайное,

2) план существования, или фено­менальный, где собственность является в ходе функционирования народного хозяйства

3) исторический план, где просле­живаются изменения представлений о собственности, причинно вытекающие из конкретных обстоятельств; истори­ческий материал должен быть схвачен подходящей мыслительной формой, а последняя положена в основание объек­тного представления,

4) ситуационный план, придаю­щий осмысленность и перспективность нашей работе и содержащий моменты анализа ситуации, вытекающие отсюда практические задачи; новые работы и рамки назначения понятия. Учет ситуа­ции заставляет также развертывать оп­позицию «автаркное хозяйство — народ­ное хозяйство» и уделять внимание воп­росам перехода от первого ко второму.

Эти четыре плана вместе со спосо­бами перехода от одного плана к другому (в заранее неопределенной последова­тельности) и элементами СД-подхода [19] являются средствами нашей работы. В то же время результаты проработки со­держания каждого плана в связи и в соот­несенности с остальными планами обра­зуют целостную конструкцию искомого понятия.

2. Задача хозяйственной субъективации

2.1. Автаркное хозяйство может быть описано системой, в которой ос­новные процессы — производство и пот­ребление, связываемые через распреде­ление (в переводе с греч. — самоудовлет­ворение: термин подчеркивает особую устойчивость системы).

Автаркия — большая хозяйственная единица, повторяющая в масштабе госу­дарства структуру особой машинно-орга­низованной производящей системы.

Первый принцип машинной рацио­нальности — полное равенство объемов производства и потребления. AX — произ­водственно-потребительская единица. Второй — полное знание о будущем, пос­кольку машина — естественное (или оестествленное) образование, и как она работала вчера, так будет работать и завтра. Третий — состав функциональных мест и организованности фиксированы раз и навсегда: части машины не могут менять свои функции.

Чтобы соблюсти первый принцип, нужны учет, контроль и планирование, включающее прогноз естественных про­цессов (рост населения, изменение при­родных условий, износ оборудования и т.д.). Планирование возможно, посколь­ку завтрашняя ситуация повторяет ны­нешнюю⁵. Дело это, однако, весьма тру­доемкое и специфическое, потому выде­ляется специальная структура — аппарат, профессионально  осуществляющий планирование и аккумулирующий зна­ние о будущем (хотя на самом деле это — знания о прошлом, они составляют осо­бую тайну ⁶). Здесь появляется руковод­ство, следящее за надлежащим выполне­нием указанных трех функций, а через них обеспечивающее соблюдение прин­ципов автаркии.

Оно иерархично, а отношения руко­водства (подчинение — командование) становятся тотальными, проникая и в социальную структуру как отношения доминирования.

Все части автаркии равны в своей машинности, а связи производственных единиц жестко закреплены. Связи от­нюдь не кооперативны (хотя их так при­нято называть), поскольку принудитель­ны. Также и то, что называют «торгов­лей», представляет в АХ не более чем механизм распределения, а отнюдь не регулятор обмена, ибо здесь нет покупателя и продавца, а только потребитель и производитель.

Оптимизация действия машины возможна и достигается не ситуативным (рыночным) регулированием, а ор­ганизационно-техническим нормирова­нием за счет принудительного упроще­ния, редукции труда в формах разделения и специализации в масштабах страны. Разумеется, этот способ оптимизации запутывает распределение и ограничен возможностями руководства (учета, при­нятия решения, контроля и стимулиро­вания) и допустимым уровнем деграда­ции смысла труда, который (уровень) еще выдерживают люди. О «производи­тельности труда» здесь говорить не при­ходится, если производительным счи­тать труд, имеющий для производителя смысл.

Равенство производства потребле­нию совсем не то, что соответствие зат­рат и результатов. Потому АХ изначаль­но расточительно и при достаточно вы­соком уровне техники истребляет естес­твенную среду обитания. Экологическая рациональность в машину заложена быть не может: если она есть, то вне машины, в назначении и способах ее употребления. Но места этому «вне» нет: машина тотальна.

Известно, что прибыль образуется не в производственной машине, а там, где замысливается новая потребитель­ная стоимость, реализуется же она в обмене. В АХ же нет места ни тому, ни другому, стало быть, не может быть и прибыли («нормативная прибыль» — один из способов распределения по принципу всеобщего равенства), не может быть и накопления: все произведенное потреб­ляется. Свободных, несвязанных ресур­сов, использование которых могло бы пробудить новые потребности, нет. Зна­чит, нет условий развития, не нужно и управления; распределение и прочие оестествленные процессы вполне обеспечи­ваются руководством. Раз нет развития, нет и одного из его результатов — научно-технического прогресса. Потому в произ­водящей системе преобладает неквали­фицированный труд, опирающийся на мощный социальный люмпенский слой.

В период становления АХ возможен простой рост степени удовлетворения стабильных потребностей за счет прош­лых накоплений. Однако функциониро­вание подвержено усиленной деградации из-за «стирания» матрицы воспроизвод­ства. Из-за этого, а также в результате роста населения доля производственно­го потребления неуклонно повышается, образуются замкнутые производствен­но-энергетические циклы, работающие сами на себя. А стало быть, уровень жизни, в конце концов, с неизбежностью па­дает!

Самым уязвимым с социальной точки зрения местом АХ становится связь производства с потреблением: сто­ит ее только усложнить и запутать, а это неминуемо происходит при естествен­ном росте иерархированной корпорации руководства, на содержание которой отвлекается все больший продукт, как производство теряет для производителя смысл. Фрустрация, абсентеизм и другие проявления отчуждения труда становят­ся нормой. Нет свободы выбора ни в производстве, ни в потреблении, ни в труде, так как будущее предзадано. Стало быть, не нужна и политика, а без полити­ки нет общества. Социальная структура, соответствующая АХ, — большая община.

Смысл человека в машине сводится к тому, чтобы быть материалом, запол­няющим места-функции, придуманные не им самим, иначе машина развалится. Свойства материала должны подгонять­ся под требования мест за счет упроще­ния, унификации, выравнивания индиви­дуальностей, чем и занимается идеоло­гия («незаменимых нет», «не боги горшки обжигают» и т д.), Этим достигается устойчивость машины. Плата — отсутствие в АХ ответственной позиции.

Отвечать — значит постигать и соот­ветствовать сущности того, за что отве­чаешь. Сущность наличествует лишь у целого. Но постичь целое, находясь в нем, на одном из мест-функций, невоз­можно. В частности, в АХ не может быть позиции, ответственной за воспроизвод­ство в производительных системах — позиции хозяина. Поскольку эта пози­ция принципиально внешняя, а машина тотальна.

Как же тогда решается проблема существования АХ? Она и не решается, а разрыв производства — воспроизводства как бы переносится в другое пространство, где благополучно исчезает, — в прос­транство идеологии, где все возможно, Там нет видения и постижения целого, а просто постулируется их результат («быть по сему») — порождается квазихо­зяин: соответствие сущности машины за счет человеческой редукции без пости­жения сущности — квазиответствен­ность⁷.

Идеология всеобщего равенства и «осажденной крепости», стремящейся к «светлому будущему» несет функцию квазирамки — иллюзорной рамки АХ. Раз-

рывая связь мышления с действием, она еще и замещает культуру в механизмах воспроизводства, а потому воспроизво­дится не деятельность, а борьба за потре­бительство и благоприятствующий ему социальный статус — место в социальной иерархии.

И мы приходим к «странному» выво­ду: AX — квазихозяйство, и наша жизнь на самом деле обеспечивается другим, па­раллельно существующим хозяйством -на остатках здравого смысла, в той мере и поскольку ему удается спонтанно отме­жеваться от идеологических иллюзий. Впрочем, не совсем спонтанно: руковод­ство в АХ намеренно допускает извест­ную его меру. Отсюда островки действи­тельной («теневой») экономики, науки, образования и т.п. Отсюда и «неточ­ность» плановиков при балансировании производства — потребления, допускае­мая ими не столько по техническим при­чинам, сколько из-за желания сохранить связь между своим благосостоянием и социальным статусом, ибо результат точного подсчета безличен, десоциализирует их иерархию, расторгая личные отношения⁸, и отнимает одну из возмож­ностей распределения по своему усмот­рению. Здравый смысл — вот действи­тельная рамка параллельного хозяйства вне АХ и в то же время внутри АХ. Таково совместное существование двух рамок.

Тем не менее, машина не содержит причин своего разрушения. А поддержа­ние ее работоспособности обеспечива­ется не через культуру (в машине нет деятельности, поскольку нет целей), а за счет машинообразного же построения социальных институтов⁹. Потому они легко сопрягаются с производственной машиной, образуя нерасторжимую про­изводственно-социальную сцепку, само­воспроизводящуюся естественным пу­тем за счет переноса социального опыта. Воспроизводятся опыт действий люмпе­нов и борьба за личные интересы. Пос­леднее заставляет людей объединяться в устойчивые группы, выделяя главный -потребительский — интерес как групповой и принося ему в жертву все остальные интересы. Возникают социальные кор­порации — «производственные коллекти­вы» — во главе с лидерами, которые обычно являются производственными руководителями. Через лидеров социальные структуры оказываются накрепко «припаянными» к производству системой льгот и «дефицитов». Также и машинизированное руководство скреплено с произ­водством, замещая его организацию и организацию труда. Социальная иерар­хия идеологически закрепляется ранжи­рованием интересов (личные, коллективные, общественные): каждый интерес олицетворяется соответствующим уров­нем иерархии. Так что, по сути, социаль­ный статус понимается как администра­тивный статус.

Такая конструкция может сущест­вовать до тех пор, пока идеология оказы­вается устойчивой к неминуемому эко­логическому кризису и его последствиям, и воздействия со стороны внешних куль­тур успешно пресекаются военной силой или компенсируются той же идеологией. АХ — идеологизированное (но отнюдь не политизированное, как многие считают, так что для нас есть задача становления политики, а не отделения ее от экономи­ки) и милитаризированное хозяйство, в котором нет деятельности, а значит, не нужен и даже вреден механизм воспроиз­водства через культуру и образование.

Поэтому и культура, и образование в автаркии вырождаются соответственно в рекреацию и изучение функционирова­ния на определенных местах в структурах производства, распределения и руковод­ства.

В автаркии не происходят хозяйст­венные события, поскольку отсутствуют как предприниматели, так и хозяйствую­щие субъекты. Нет и исторического вре­мени и истории, возможны лишь кален­дарное время и летописи. АХ, не бытийствует.

Очевидно, «заставить» АХ бытийствовать принципиально невозможно, всякие серьезные «усовершенствования» в этом направлении неизбежно ведут к отказу от АХ. Призывы лечить наше хозяйство патриотизмом, твердым по­рядком и дисциплиной есть попытка заменить одну — дискредитированную – идеологию другой идеологией. Тип рамки и хозяйства не меняются. Отдавая дань ситуации, еще предлагается втиснуть в эту рамку западный опыт, но как чисто технический компонент хозяйства, т.е. сотворить этакую телегу с реактивным двигателем. Такое «совершенствование» возможно лишь в автарктном — иллюзор­ном — сознании, которое и существует за счет воспроизводства иллюзий в соци­ально-производственном люмпенизированном слое. И последний упорно их отстаивает. Идеологема «защита социа­листических идеалов» как способ хозяйственного возрождения также направле­на на сохранение статус-кво и возможна там, где государство и хозяйство тождес­твенны.

 

1. Аристотель. Никомахова этика. — Сочинения. Т.4. М.,
2. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.,
3. Бюхер К. Возникновение народного хозяйства. [Б.М.],
4. Вебер М. История хозяйства. Пг.,
5. Вильчек Вс. Алгоритмы истории. — «Нева», 1990, № 7.
6. Гегель Г. Философия права. М.,
7. Гелбрейт Дмс.К. Жизнь в наше время: Воспоминания. М.,1986.
8. Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М.,
9. Казарновский А.С. К вопросу о структуре управления современным промышлен­ным предприятием. Экономика и математические методы. М., 1976, № 2.
10. Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности. СПб.,
11. Струве П. Критические заметки к вопросу экономического развития России. СПб., 1894,
12. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономики. Пг.,
13. Туган-Барановский М.И. О кооперативном идеале. М.,
14. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. М.,
15. Федотов ГЛ. Лицо России. — «Вопросы философии», 1990, №8, с.137-146.
16. Хайек ФА. Дорога к рабству. — «Новый мир», 1990, № 9-12.
17. Шанин Т. формы хозяйства вне систем. — «Вопросы философии», 1990, № 8.
18. Шумпетер И. Теория экономического развития. М.,
19. Щедровицкий Г.П. Автоматизация проектирования и задача развития проектиро­вочной деятельности. — Разработка и внедрение автоматизированных систем проектирования. М.,
20. G. Configuration as a Method of Structuring Complex Knowledge. — Siste-matics. 1971, March.
21. Щедровицкий Г.П. Проблемы построения системной теории сложного «популятивного» объекта. — Системные исследования. Ежегодник М., 1975.
22. Щедровицкий Г.П. Схема мыследеятельности системно-структурное строение, смысл и содержание. — Системные исследования: Методологические проблемы. Ежегодник 1986, М., 1987.

 

¹ Интересно сравнить наши и американские публикации на тему конверсии. У нас акцент делается на вопросах новой потребительской продукции, использования наличных мощностей, производственной технологии, зданий и сооружений (естественно, с весьма пессимистическими выводами). Американцы обсуждают иное: предпринима­тельские инициативы, социальную защиту трудящихся, координацию отраслевых решений, организацию переквалификации и финансовой помощи конверсируемым предприятиям на федеральном уровне и т.п. Можно ли все это обсуждать в автаркии — вне и отсутствие народного хозяйства? О конверсии ВПК идет у нас речь или о смене его вывески, о новом идеологическом гриме? Дескать, вот вам первые результаты «конверсии»: потери технологии, квалификации, валового продукта… Не лучше ли оставить ВПК в покое? И другой ряд вопросов: как совместить антирыночные меры целого ряда указов и постановлений президента бывшего СССР с декларацией их назначения — стабилизировать обстановку и «перейти к рынку»? Если существуют приемлемые вненароднохозяйственные, нерыночные способы стабилизации, конверсии и решения других проблем, зачем тогда вообще нужен рынок?

То, что возникают такие патологические вопросы, само по себе говорит о наличии ситуации разрыва, или двойного сознания: позиции, из которых они задаются, должны бы принадлежать народному хозяйству и структурам его развития, но обращены они к агонизирующей, но еще живущей автаркии: диалог глухого со слепым — ответов нет. Но вопросы все равно стоят, и последний из них: следует ли «стабилизировать» такую ситуацию или нужно делать с ней нечто иное?

² Наши давние исследования [9] показали, что производству свойственна своя квазиестественная ритмика, не совпадающая с природной. Исследования следовало бы продолжить, так как их результаты заставляют критически смотреть на принципы построения современных производственных структур.

³ Поистине, одну великую революцию предстоит нам совершить — революцию свержения ложных и лживых, пустых и выветрившихся слов, формул и понятий». «Задача сегодня состоит в том, чтобы начать называть вещи своими именами». Автор первого высказывания -Н.А.Бердяев, второго — М.К.Мамарпашвили. 1914-й и 1990-й! А в промежутке — 76 лет «простоя» исторического времени.

⁴ Хайдеггер говорил, что назначение человека -ходить (в смысле ухаживать) за бытием, оберегать его. Ответственность человека за бытие — один из принципов новой, строящейся картины мира (в теологической картине ответственность за бытие лежала на Боге, в естественнонаучной -на законах природы).

⁵ Возьмите любой план. Там увидите список работ или ожидаемых результатов, указание на место, время, исполнителей и (если план хороший) на ресурсы. Но все это можно расписать на основе опыта работы в стабильных ситуациях, которые план с поправками на прогноз естественных обстоятельств и воспроизводит.

⁶Автаркная идеология выражает эту «тайну» как последовательное улучшение «Живем мы весело сегодня, а завтра будет веселей».

⁷ Советские ученые, которые всерьез принимали эту «ответственность», потратили немало сил, чтобы ее обосновать и придать ей человекообраз­ный вид (ср. тексты по «оргструктурам управления», «хозрасчету» и др.). В итоге они постоянно жалуются, что их рекомендации «не внедряются».

⁸ Вспомним, например, отказ Госплана работать по предложенному В.М.Глушковым методу сведения «народнохозяйственного» баланса за счет обращения на ЭВМ матрицы производство — потребление миллионной размерности. До изобретения В. М. Глушкова плановики объясняли невозможность сведения баланса техническими ограничениями.

⁹ Согласно М. Веберу, социальный институт — это общность, в которой человек попадает в силу независящих от него обстоятельств (происхожде­ния, образования, получения наследства и т.п.) и которая функционирует на основе порядка, не устанавливаемого членами общности.