Размышления об инновациях

Главная / Публикации / Размышления об инновациях

Размышления об инновациях

  1. Ведущей идеей нашей работы в последнее время стала идея строи­тельства будущего (СБ). СБ, понима­емое как нормальное поведение нор­мальных людей и их групп в нормаль­ном гражданском обществе. Когда люди не «просто живут» но прогнози­руют, программируют и планируют свою жизнь, а значит, и свое буду­щее, свое завтра. Понимая всю слож­ность и ответственность темы, мы, вместе с тем, не можем отложить свою работу в этом направлении до лучших времен, ибо боимся, что они не наступят, пока в обозначенном круге вопросов не начнется мысли­тельная работа и не будет заметных продвижений мысли. Мы полагаем, что как историческая необходимость Перестройки в нашей стране (т.е. неудачи строительства социализма) так и неудачи самой Перестройки являются результатом отсутствия систем мыслительного СБ и полной неразберихи по этому поводу, царя­щей в наших головах.

Мы не столь самонадеянны, что­бы претендовать на наведение поряд­ка в этой области мысли. Мы претен­дуем лишь на некое движение (прод­вижение) в этом направлении и надеемся, что нам удастся привлечь к обсуждению этой темы методологов, философов, публицистов — всех жела­ющих и способных ее обсуждать, занимающих разные позиции, испо­ведующих разные подходы, имею­щих разное отношение к заявленной теме; мы полагаем, что указанное разнообразие точек зрения и подхо­дов является необходимым условием продуктивного обсуждения.

Тема СБ возникла спонтанно в ходе работы над экологической прог­раммой /1/ и далее обсуждалась нами в рамках методологических типодеятельностных представлений /2, 3/. Такой заход кажется нам полезным и необходимым, но отнюдь не единст­венно возможным. Здесь мы хотим начать наши рассуждения, отправля­ясь от представлений о сферной орга­низации деятельности, разработанных (как, впрочем, и типодеятельностные представления) ранее в рамках кон­цепции ММК.

Напомним, что идея сферной организации мыследеятельности (МД) предполагает одновременное проте­кание в любой сфере МД (и соответ­ственно — в полисферах и в универсу­ме МД) открытого ряда процессов, к числу которых обычно относят:

  • воспроизводство и производство
  • функционирование и развитие
  • отмирание старого и зарождение нового
  • …………………………………..
  • организацию, руководство и уп­равление, а также специальную
  • организацию, обеспечивающую одновременное протекание всех этих процессов в системах МД.

Согласно этим представлениям на современном этапе истории имен­но сферная организация МД может и должна обеспечить уравновешенное и гармоничное развитие социума, а также и интересующее нас СБ.

В этом плане сферные типодеятельностные представления задают рамку нашей работы и определяют направление поисков. Мы не можем прочертить границы системы СБ не­посредственное на множестве сферных процессов, разделив их на отно­сящиеся и не относящиеся к СБ. Не исключено, что такие границы и вов­се отсутствуют, и речь идет, по сути дела, о разных проекциях одного и того же объекта. Учитывая, что сами сферные представления пока не про­работаны с достаточной полнотой и детализацией, мы можем обсуждать лишь связи и отношения между дву­мя представлениями: сферными и систем СБ.

Начнем с пары сферных процес­сов «отмирание старого — зарождение нового», которые очевидным образом должны войти в систему СБ (как и оргуправленческие процессы). Одна­ко приведенное поименование этих процессов в естественном (Е) полагании (как это принято при описании сферной организации) вряд ли умес­тно в системе СБ ориентированной по смыслу дела на искусственно-техни­ческий (И) подход. И здесь сразу возникает любопытный вопрос.

В И-подходе зарождение нового обращается в инновационную деятель­ность, а отмирание старого… в умер­щвление существующих систем дея­тельности. Вспомним, как это пелось в 2О-е — 8О-е годы и поется сейчас: «Мы старый мир… разрушим до осно­ванья, а затем..». Наученные горьким опытом, мы полагаем, что умерщв­лять никого и ничего не нужно: уми­рание есть, может быть, тот единст­венный Е-процесс, вмешательство в который извне недопустимо в прин­ципе. Старое есть отслужившее свой век новое. Поэтому речь должна идти не об умерщвлении, а об утилизации старого, т.е. прежде всего об измене­нии его места и функций. Эта задача часто превращается в проектную или даже проектно-изыскательскую, ког­да место надо найти, а функции надо спроектировать. Но тем самым утили­зация превращается в инновацию, когда сохраняемое (а не умерщвляемое) старое выступает в функции нового или «старое» (оформленный матери­ал, либо, на худой конец, просто материал) используется как ресурс нового. Сюда же относится и извест­ный афоризм: новое есть хорошо за­бытое старое, иначе — старое, погру­жаемое в новую ситуацию.

Таким образом, утилизация и инновация обрамляют жизненный цикл новшества, оказываясь как бы двумя сторонами одной медали. Действие, разграничивающее два жизненных цикла одного и того же материала, выступает как утилизация по отно­шению к прошлому и как инновация по отношению к будущему. При этом утилизация может входить в замысел жизненного цикла инновации (в виде программы, проекта), либо не вхо­дить (как это чаще бывает у нас). В таком случае она требует специаль­ного замысла и проработки. Сущест­венно важно провести утилизацию вовремя: не продлевать искусственно жизнь начавшего разлагаться и смер­деть старого (наши излюбленные «со­вершенствование», тем паче «даль­нейшее», и оптимизация — из этого ар­сенала), не уничтожать его (до осно­вания), а своевременно и быстро ути­лизировать.

Таким образом, мы описываем хорошо известную в сфере производ­ства идею «безотходной технологии» и предлагаем перевести ее в другие сферы, прежде всего в социальную. Это позволило бы, среди прочего, переосмыслить опыт всякого рода революций и заметить, к примеру, что легализация теневой экономики заве­домо выгоднее обществу, чем борьба за ее уничтожение.

Учитывая сказанное, рассмотрим подробнее инновации и инновацион­ную деятельность как один из важ­нейших элементов сферной организа­ции и системы СБ одновременно.

Прежде всего, мы введем фунда­ментальное различение: пространст­ва мыслительной работы (где осу­ществляются многообразные и разно­типные деятельности по СБ — проек­тирование, программирование и его мыслительное обеспечение) и прост­ранства реализации (где группы спе­циалистов «претворяют в жизнь» раз­рабатываемые в первом пространстве замыслы). В верхнем (мыслительном) пространстве располагаются позиции программистов, проектировщиков, ис­следователей, историков и т.д. В нижнем (реализационном) нет позиций, а есть специальности (грубо говоря, согласно номенклатуре Госкомобразования). Это различение следует пони­мать не морфологически (одни люди «сидят» вверху, другие внизу, как элои и морлоки Уэлса), а функцио­нально; одни и те же люди могут занимать разные места, двигаясь по позициям в зависимости оттого, что они промысливают или делают в данный момент.

СБ есть особым образом органи­зованная работа, осуществляемая в верхнем пространстве, но захватыва­ющая и нижнее. При этом СБ есть занятие бесконечное и непрерывное. Реализация же всегда дискретна, квантована. Спускаясь вниз, планы и задачи реализации требуют перест­ройки или подстройки пространства реализации. Но точно также ход реа­лизации требует пересмотра и моди­фикации наших программ и планов СБ. И для того, и для другого нужен перманентный анализ происходяще­го, дополняющий прожективную ра­боту специальными деятельностями авторского надзора и мониторинга, встраивающимися — среди других — в систему СБ. Таким образом, органи­зуется сложная система «зашнуровки» мыслительной работы с реализа­цией, более подробно рассмотренная нами в типодеятельностной интерп­ретации /2, 3/. Здесь мы хотели бы особенно подчеркнуть необходимость непрерывного проведения этой рабо­ты, ибо как только она перестает выполняться, прожектирование и ре­ализация расходятся и начинают разрушаться, и чем дальше, тем больше, ибо верхнее пространство по смыслу дела мобильно, динамично: нижнее, наоборот, — инерционно, кон­сервативно в силу связи с организа­цией больших масс материала, живу­щего по своим имманентным Е-законам. Это расхождение с течением времени приводит к дегенерации и загниванию всей системы: прожекти­рование вырождается в пустую бол­товню и прожектерство, а реализация обращается в бессмысленное «строи­тельство для строительства», порож­дая тот «блуд труда» (Мандельш­там), который специально анализи­ровал в своей недавней статье М. Эпштейн /4/.

Именно это случилось в нашей стране и привело к необходимости Перестройки, которую мы можем трактовать в свете сказанного как недостаточно и ущербно осознанную попытку воссоздать целиком разру­шенную за 7О лет систему СБ. Разни­ца в ситуациях начала и конца XX века в России состоит, с этой точки зрения, в том, что в начале века сис­тема СБ существовала как сложив­шаяся естественно — исторически и не осмысливалась как некая целостность. Теперь же, в связи с разрушением этой системы, с одной стороны, и су­щественным приростом наших зна­ний о мире мышления и деятельнос­ти, с другой, мы можем и должны восстанавливать эту систему искус­ственно, т.е. начинать разработку со­ответствующей программы и осущес­твлять эту работу как своего рода глобальную инновацию. Вкладом в нее является и данная работа.

Возвращаясь непосредственно к нашей теме, можно заметить, что в системе СБ основные события разво­рачиваются на границе пространства размышлений (замыслов) и прост­ранства реализации. На границе фор­мируются и по сути задаются ситуа­ции, в т.ч. ситуации инноваций. Гра­ничный характер является, на наш взгляд, основной и определяющей чертой инновации. Никакая новая (не бывшая ранее) организованность — будь то новая логика, технология или машина, — сама по себе не явля­ется инновацией. Она выступает в этом качестве лишь как сотворен­ная, взятая в И-подходе, в соотнесе­нии замысла и реализации, т.е. учи­тывающая граничные явления. Здесь полезно различить инновацию как деятельностный процесс и как продукт этого процесса, его резуль­тат. Процесс, понятно, разворачива­ется на границе и пересекает ее. Ре­зультат же содержит в себе процесс в «снятом», «свернутом» виде и может квалифицироваться как инновация в свете происходящего или прошедше­го процесса изменения. Но уже «став­шая», возникшая новая организован­ность может рассматриваться в дру­гих связях и отношениях, в т.ч. внут­ри пространства реализации. Тогда она теряет статус инновации. Поня­тие инновации (как продукта и ре­зультата деятельности) оказывает­ся, следовательно, функциональным. «Новинка» будет или не будет инно­вацией в зависимости от условий и’ контекста рассмотрения.

Но точно так же и инновационная деятельность является таковой тогда и постольку, когда и поскольку она целенаправлена на порождение «новинки». Если последняя возника­ет «естественно» как побочный про­дукт или естественное следствие любых других деятельностных процессов, то они могут квалифицироваться как инновационные. Всякая инновация есть предварительно таким образом осознанный артефакт, но не всякий артефакт есть инновация.

Сказанное не следует понимать так, что инновациям «противопока­зан» Е-подход. Напротив, Е-подход необходим как метод и средство ра­боты в позиции исследователя инно­ваций, так же как и в процессе их реализации на этапе оестествления (подробнее об этом ниже).

Чтобы покончить с вопросом о пограничном характере инноваций, к сказанному надо добавить, что они осуществляются в объемлющих сис­темах М и Д (т.е. МД), а уже и точнее — на границах мышления и действия, идеального и материального (если замысел касается материально-вещес­твенной среды), на границе прошлого и будущего, что предполагает в этом последнем случае настоящее, как особое и специально выделенное мес­то, где прошлое .преобразуется в бу­дущее, а не перетекает в него непос­редственно Е-путем, как это происхо­дит в плоских и вульгарных схемах эволюции (подробнее об этом — да­лее).

При этом необходимо отметить такую определяющую черту иннова­ции как трехместность: мы можем говорить об инновации как факте тогда и только тогда, когда имели место 1) разработка замысла создать новинку, 2) реализация замысла и 3) рефлек­сивная фиксация сделанного как инновации.

Подчеркнув выше функциональ­ный характер понятия инновации, мы можем зафиксировать и главную функцию инноваций в нашем мире: инновации увеличивают ресурс мыш­ления и деятельности или (что то же самое) создают »пустоту», свободное место для дальнейшей экспансии мыследеятельности. Отсюда очевид­на связь инновационной деятельнос­ти с проектированием и предприни­мательством. Ориентация на прирост ресурсов у них общая, а различия должны стать предметом специаль­ного анализа.

Здесь мы отметим только один момент, важный для понимания дальнейшего. Осуществление инновации не только создает дополнительные ресурсы, формирует пустоту, но и требует в качестве предварительного условия некоторого пустого прост­ранства — места, куда может быть погружено «тело» новшества. Эта необходимая пустота (если она акту­ально не дана) может быть только спроектирована, в то время как само новшество может быть изобретено, сконструировано, найдено на помой­ке, либо в архиве («хорошо забытое старое») или получено любым другим путем.

С пограничным характером ин­новаций тесно связана такая их осо­бенность, как ситуативность. Лю­бая осуществленная инновация — уни­кальна, ибо осуществляется она всег­да в конкретной, экземплифицированной ситуации, с одной стороны, формируя эту самую ситуацию в ходе инновационной деятельности, а с дру­гой — вписываясь в нее.

В этом смысле инновация всегда локальна, т.е. по смыслу дела предпо­лагает наличие и сохранение некого объемлющего целого, (в которое впи­сывается или встраивается новшест­во) и которое изменяется лишь по сопричастности. Локальность не мешает повсеместному распростра­нению инноваций, сопровождающих Человека на всех направлениях его мыследеятельности. Тем самым зада­ется множественность, популятивность инноваций как особого рода объекта.

Но локальность инноваций не следует абсолютизировать. Жесткое разделение «тела» новшества и якобы инертной среды, в которую оно пог­ружается, есть, по сути дела, основа идеологии «внедрения» и всего пе­чально знаменитого круга явлений, стоящих за этим в нашей стране. Такое разделение, по существу, раз­рушает ситуацию инновации, игнори­рует ее отмеченную выше определя­ющую особенность; граничный ха­рактер. Замысел при этом жестко отделяется от реализации, и вся рабо­та делится на две как бы независимые части; 1) разработка замысла (если речь идет о технике в традиционном смысле слова — до создания опытного образца) и 2) пресловутое «внедре­ние», которое, как нетрудно понять в свете сказанного ранее, заменяет от­сутствующее проектирование.

Из этого следуют любопытней­шие выводы.

  1. I. Мы можем рассматривать инновацию как исторически новую фор­му «внедрения», в которой вместе с конструированием тела новшества появляется проектирование места и функций новшества в структуре целого[1].
  2. Господствующая у нас идео­логия «внедрения» попросту архаич­на и отвечает временам допроектной культуры (т.е. в лучшем случае сере­дине XIX века).
  3. Идеология и ситуации «внед­рения» в нашей стране могут быть изжиты лишь посредством реанима­ции проектирования (по понятию), уничтоженного известными постанов­лениями начала 30-х годов.
  4. Обсуждение проблематики нововведений без четкого разделения понятий и стратегий инновации и внедрения не может углубить нашего понимания ситуации, равно как и способствовать преодолению так на­зываемой «невосприимчивости» на­шего хозяйства к нововведениям.

Вся идеология и методология «внедрения» оказываются в современ­ных условиях не только противоес­тественными, игнорирующими Е -составляющие происходящего, но и пре­дельно механистичными, разрушаю­щими все вокруг и (или) саморазру­шающимися. Поверх разрушенной ситуации инновации при таком под­ходе прорисовывается особая «ситуа­ция внедрения», когда неожиданно «оживающие» компоненты инертной среды начинают активно сопротив­ляться насильственному внедрению, а само тело новшества, заколачивае­мое в новую для него среду кувалдой, деформируется до неузнаваемости и нередко обращается в свою противо­положность.

Чтобы преодолеть глубоко уко­ренившиеся стереотипы «внедрения», надо разобраться с этой ситуацией подробнее. Напомним ее разбор, сде­ланный ранее (см. 1). Ситуация внед­рения может быть представлена в виде ряда объемлющих систем дея­тельности, как бы вложенных друг в друга наподобие матрешек. Органи­зованность эта формируется в месиве различных деятельностей вокруг внед­ряемого новшества как центра «Внед­рение» нарушает нормальное функ­ционирование «центральной» деятель­ности и мыследеятельности (куда не­посредственно адресовано новшест­во), и волна «негативных последствий» распространяется по целому, зах­ватывая все более широкий круг сос­тавляющих его деятельностей. Пос­кольку каждая из этих деятельностей сопротивляется насильственной пере­стройке, то против каждого акта «внед­рения» формируется буквально «глу­боко эшелонированная оборона». Чтобы осуществить в таких условиях полномасштабное внедрение чего-то мало-мальски стоящего (то есть дос­таточно заметно перестраивающего широкий круг деятельностей), нужна энергия многих отрядов людей. В качестве примера можно сослаться на одну из наиболее известных «ли­ний обороны» против инновации, об­разуемую деятельностью нормирова­ния, которая противостоит любым и всяким нововведениям. Никакое «внед­рение» невозможно, пока соответст­вующим образом не перестроены нормы, ценники и т.п. и не создана со­ответствующая идеология и системы ценностей.

Если переходить от идеологии «внедрения» к идеологии инноваций, то придется осуществлять специаль­ную и достаточно сложную работу, включающую: а) прорисовку и сис­темное представление матрешечной структуры деятельностей вокруг по­тенциального новшества; б) последо­вательную артификацию, каждого из типов этой деятельности (или МД), — двигаясь от центра инновации к пери­ферии с внесением необходимых кор­рективов, учитывающих последствия будущего новшества; в) обратное движение — к центру волны» оестествления, «подстройки», обеспечиваю­щей нормальное протекание деятель­ностей после корректировки каждой в отдельности и всех вместе (рис. 1).

Рис. 1

Схема локального обновления

ВН — тело новшества

Арт — артификация

Ое- оестествление

1, 2,… 5 — объемлющие системы деятельности

Все эти (и многие другие) рабо­ты, связанные с инновацией, состав­ляют ее жизненный цикл, в рамках которого сперва осуществляется мыс­лительная (идеальная) проработка не­обходимых действий, и они выстраиваются в систему (оформляемую как проект или программа), затем эта система действий реализуется в мате­риале, и имплантированное в дея­тельность новшество начинает жить и функционировать по «естественным законам» объемлющей его деятель­ности.

Прежде чем приступить к более подробному рассмотрению жизнен­ного цикла инновации, отметим еще одно осложняющее обстоятельство. Инновационная деятельность, как ясно из всего предыдущего, требует мощного знаниевого обеспечения. Мы здесь имеем в виду не только и не столько научные знания, которые нужны для конструирования «тела» новшества, сколько знания о той деятельностной среде, куда это нов­шество адресуется и где ему предсто­ит жить. Отсутствие или игнорирова­ние этих знаний делают инновацию «по понятию» невозможной и превра­щают ее во «внедрение» Но у нас таких знаний, как правило, нет и не может быть, ибо они вырабатываются достаточно специфичными (и в по­давляющем большинстве случаев отсутствующими у нас) системами аналитической мыследеятельности; изысканиями, мониторингом, авторс­ким надзором. (Поэтому восстанов­ление и развитие у нас этих типов деятельности — есть непременное условие появления и развития в на­шей стране института инноваций.).

Для начала нужно хоть контурно очертить то поле объектов, знания о которых здесь необходимы или, ина­че говоря, ответить на вопрос: «Что есть среда инноваций?». Если не вдаваться в подробности, то можно воспользоваться ответом, данным в «Экологической программе» (см. (1): любая инновация осуществляется в деятельности, но так или иначе про­резает все три слоя среды обитания — мыследеятельностный, социокультурный и материально-вещественный. И это утверждение надо держать как принцип при разработке знаниевого обеспечения инноваций (хотя в от­дельных случаях объектное поле и может, вероятно, редуцироваться). Сказанное тесно связано с упоминав­шейся «трехместностью» инноваций. Замыслы и рефлексия локализуются при этом в верхнем, мыследятельностном слое, реализация же так или иначе (в зависимости от содержания новшества) охватывает, как правило, и два других. Здесь необходимо раз­личать собственно реализацию (как И или И/Е действие) и ее последст­вия (как Е процессы). Если новшество носит мыслительный характер, реализация локализуется также в первом слое, но последствия распрос­траняются вниз (например, новая логика может породить новые техно­логии и т.д.). Если, напротив, новшес­тво адресовано в материально-ве­щественный слой, «по дороге» оно преобразует и социальный. Неизбеж­ны также вторичные социальные последствия преображений матери­ально-вещественной среды: вспомним хотя бы последствия крупно-масштабного строительства.

Мы должны здесь хотя бы упо­мянуть еще об одном моменте, требу­ющем специального анализа: особен­ность мыследеятельностных систем состоит в их способности изменяться под действием полученных знаний. Знания об объекте встраиваются в сам объект и модернизируют его. Клас­сическим является пример перестрой­ки экономики капитализма (в част­ности, Кейнсом) под влиянием новых знаний, полученных Марксом. С другой стороны, осуществление ин­новаций тоже порождает новые зна­ния (при наличии, прежде всего, ав­торского надзора), но все это выхо­дит за рамки нашей статьи.

Обратимся теперь к анализу жизненного цикла инноваций.

Для того, чтобы иметь более или менее полную картину в целом, необ­ходимо фиксировать происходящее минимум из двух позиций: 1) позиции наблюдателя, полагающего новшест­во естественным, и 2) позиции автора, творца новшества, «работающего» с ним или промысливающего его как искусственно-техническое образова­ние.

Жизненный цикл новшества опи­сывается с этих двух позиций прин­ципиально по разному. В И-полагании выделяются четыре основные фазы : промысливание, реализация, исполь­зование и утилизация. В Е-полагании — три фазы: рождение, жизнь и смерть, причем в жизни выделяются «возрас­ты» молодости, зрелости и старости, когда новшество теряет свое качество и перестает быть таковым. В рамках И-полагания нам придется также отдельно «проецировать» на жизнен­ный цикл новшества временные кате­гории деятельностного мира и гово­рить о прошлом, настоящем и буду­щем новшества. Детальный анализ жизненного цикла новшества в Е-по­лагании, с точки зрения пользователя, осуществил известный американ­ский менеджер и теоретик менедж­мента Р.Фостер, посвятивший этому целую книгу (см./6/).

Рис.2 – Схема инновации в Е-полагании (по Р. Фостеру)

Основная идея этого анализа столь же проста, сколь и плодотворна. Фостер изображает жизненный цикл в ко­ординатах «затраты-результаты» и по­лучает (см. рис. 2) знаменитую S- образную(или логистическую) кри­вую, фиксирующую сперва (в «моло­дости» новшества) рост, а затем (к «старости») убывание эффективнос­ти затрат до нуля. Анализ деятель­ности крупнейших корпораций с ис­пользованием S-образной кривой и ряда сменяющих друг друга во време­ни кривых (последовательность нов­шеств в потоке строительства буду­щего) позволяет получить ряд нетри­виальных выводов и важных обобще­ний в теории менеджмента.

При этом Фостер специально и на многих примерах обсуждает мыследеятельность мониторинга (отсле­живание состояния рынка, возмож­ностей конкурентов и т.п.), авторско­го надзора, экспертизы НИР, но он далек от выделения соответствую­щих типов деятельности и других возможных представлений жизнен­ного цикла. В его позиции потребите­ля новшеств в развитом буржуазном обществе это не нужно: рынок всегда представляет ему широкий спектр предложений по осуществлению любого новшества силами лучших спе­циалистов.

Но если мы хотим строить буду­щее, живя в социалистическом об­ществе, такого представления уже недостаточно: ведь инновации осу­ществляются в схеме Фостера по законам и в механизмах естествен­ных, чуть ли не натуральных процес­сов. Мы отнюдь не склонны считать Фостера наивным человеком: ему прекрасно известно, какое количест­во пота проливается в искусственно-технической деятельности — предпри­нимательстве, инженерии, маркетинге, менеджменте — для поддержания «естественного» функционирования и развития буржуазного общества. Предъявленное им Е-полагание жиз­ненного цикла инноваций есть естес­твенное следствие не только Е-Н идеологии (господствующей пока пов­семестно), но и искусственной уста­новки на оестествление инновацион­ной деятельности, введение ее как естественной в системы культуры и подготовки кадров.

Но особенностью социалистичес­кого общества — в противоположность буржуазному — является как раз то, что в нем не осуществляются и не могут осуществляться никакие но­вовведения: на них наложен строжай­ший социокультурный запрет. В этом смысле за словесным штампом «даль­нейшее совершенствование» стоит целая схема культуры, искусственно удерживающая общество в раз и нав­сегда сложившихся формах и окаме­невших структурах. В результате под запретом оказываются не только но­вовведения: препятствия становятся и на пути естественной эволюции во всех ее проявлениях, грозящих струк­турными, качественными перемена­ми. Социалистическое общество — это общество без естественно-историчес­ких процессов.

В таком обществе, построенном на непосредственных отношениях власти и подчинения между людьми, нужны совсем другие представления и знания — такие, которые позволили бы нам, а) использовать обрывки и фрагменты естественных процессов и механизмов социалистического общес­тва, б) разрабатывать стратегии жиз­ни и деятельности в этом обществе, в) строить процедуры и операции, по­рождающие новые процессы и меха­низмы мышления и деятельности при социализме.

Мы хотели бы заметить, что из сказанного не следует выводить лю­бовь авторов к социализму. Но, рас­суждая трезво, мы понимаем, что развитой капитализм для нас пока почти такая же голубая мечта, как и коммунизм: разница только в том, что первая (в отличие от второй) реали­зуема. Но на осуществление такого перехода (если предположить, что Перестройка пойдет в этом направле­нии) потребуется не один десяток лет, и тот «рынок», к которому мы сейчас переходим (?), это отнюдь не то, о чем мы говорили применительно к Фостеру. Кроме того (и это, на наш взгляд, важнее) общая тенденция к артификации жизни человечества делает намеченные выше задачи ак­туальными и для развитых капита­листических стран.

Вернемся, однако, к необходи­мым нам знаниям и представлениям. К числу первых в этом ряду надо отнести знания и представления, поз­воляющие понять внутреннее устрой­ство жизненного цикла новшеств, разложить его на элементарные сос­тавляющие, позволяющие представить в виде процедур и действий заинтере­сованного лица. Но «изнутри», с по­зиции активного участника СБ, осу­ществляющего инновационный про­цесс, эта картина будет выглядеть совсем иначе. Такое искусственно-техническое представление, очевид­но, годится только для тех систем МД, которые живут в соответствии с понятием и содержат реальное искус­ственно-техническое начало. Но что­бы увидеть картину изнутри, надо по меньшей мере «войти» в нее.

Пытаясь представить жизненный цикл новшества в этом новом ракур­се, мы сталкиваемся с двумя непри­вычными обстоятельствами. Они обус­ловлены особенностями инновацион­ного процесса, в ходе которого нечто осуществляется… Понятие «осущес­твления» является важнейшим для И-подхода, ибо это непритязательное словцо обозначает прыжок из мира мысли в мир действия, из прошлого — в будущее и (если замысел касается материально-вещественного мира) из мира идеального — в мир материаль­ный. Более того, здесь, в И — подходе, как указывалось, впервые появляется настоящее как особое место, где прош­лое искусственно-технически перево­дится, «переделывается» в будущее, причем прошлое и будущее выступа­ют (на равных правах с настоящим) как разные места в мыслительной действительности этой схемы (рис. 3). Следовательно, инновации в И/Е организации истории создается всег­да в настоящем. Топ настоящего есть топ, или место деятельного осущес­твления, реализации И/Е подхода во­обще. Этим И/Е полагание мира от­личается, в частности, от Е-полагания, где будущее функционально пере­ходит, «перетекает» в прошлое не­посредственно против стрелы време­ни (рис. 3, внизу), а настоящее есть не более, чем удобная точка отсчета, граница интервала, фиксирующая текущий момент этого перехода и перетекания, позволяющая (искусст­венно!) разделить прошлое и буду­щее. В Е-мире нет ни прошлого, ни будущего (отсюда и все парадоксы времени), мы привносим их в свое естественно-научное мировоззрение из мира деятельности.

Рис. 3 – Топическая структура мира и времени в Е/И* полаганиях по Г.П.Щедровицкому

Все это само по себе достаточно непривычно, но пытаясь, построить И-представление жизненного цикла новшества, мы должны теперь разло­жить стрелу времени на две ортого­нальные стрелы (или оси): время мысли и время действия. Это первое из двух упомянутых обстоятельств. Второе заключается в том, что мы можем на этих осях указать лишь последова­тельность фаз жизненного цикла. Их продолжительность и взаимные отно­шения задаются организацией нашей мыследеятельности по осуществле­нию инноваций. Ввести меру време­ни, оцифровать оси мы можем лишь по мере осуществления наших замыслов: время оказывается мерой интен­сивности процессов мышления и дея­тельности. По видимому, эта стран­ность вообще характерна для И-мира-поистине мира Зазеркалья для нас, выросших в естественнонаучных пред­ставлениях. Здесь графики и диаг­раммы не строятся в заданных коор­динатах, отражающих структуру ре­ального мира, а порождают, форми­руют координаты и картину мира, творят этот мир.

Итак, мы продолжаем строить схему жизненного цикла инновации. Инновация есть осуществление-не обязательно добавлять «новшества», ибо осуществление требует несущес­твующего, а его осуществление по­рождает новшество. Предъявим, на­конец, и сам рисунок (рис. 4). Все поле диаграммы инновации делится на три части. Средняя (заштрихован­ная) есть поле реализации замыслов. Это та самая часть, через которую мы прыгаем трижды: 1) из мысли в дейст­вие, 2) из прошлого в будущее, 3) из идеального в материальное. Прыжок из мысли в действие осуществляется на схеме простым поворотом движения от вертикального (сверху вниз) к горизонтальному слева направо): пространство схемы анизотропно.

Рис. 4

Схема инновации в И-полаганни

Пр-промысливание

Р- реализация

Уп-употрсбление

Ут-утилизация

Прг-программирование

АН — авторский надзор

Сопряженный с первым прыжок из прошлого в будущее «устроен» сложнее и связан с двумя другими частями поля диаграммы. Левая ниж­няя часть-поле программирования (или, если угодно, поле прожективной работы в широком смысле слова, «вывернутой» через программирова­ние). Правая верхняя — поле авторско­го надзора (или если угодно, поле аналитической работы, «вывернутой» через авторский надзор). Так вот движение из прошлого в будущее осуществляется — мысленно, а следо­вательно, на схеме — по вертикали сверху вниз. Но поскольку замыслы всегда ориентированы в будущее, можно сказать принадлежат ему, а осуществление и осуществленное при­надлежат настоящему, то движение в действии, осуществлении или реали­зации (на схеме оно должно быть представлено как продвижение слева направо) на деле есть прыжок… из мыслимого будущего в прошлое, от программно представленного к ана­лизу свершенного и авторскому над­зору, из «несбывшегося » (по А. Гри­ну) к реализованному, которое всегда остается в прошлом. Если замыслы касаются материального мира, то третий прыжок осуществляется в строительстве, изготовлении, матери­ализации замыслов, которое распро­страняются слева направо.

Главное сказано. Сказано — сде­лано. Мы не просто описали иннова­цию (это было бы привычное «науч­ное» занятие в Е-подходе), но имити­ровали ее на этих страницах, совершив движения, зафиксированные диаграммой: от замысла представле­ния инновации к реализации представленного в действии, от ситуации, где нам предстояло дать такое пред­ставление, к нынешней ситуации (где представленное уже реализовано) и, наконец, — от идеального (когда это представление существовало только в нашем мышлении) к материальному (когда оно зафиксировано на бумаге и тиражировано).

Подводя итоги сказанному, мы утверждаем, что инновационная дея­тельность не есть деятельность ка­кого-то особого типа (как научные исследования или проектирование), а представляет собой сложную связ­ку, структуру, из многих разнотип­ных деятельностей: это конструиро­вание, обеспечивающая его наука, про­ектирование, а также изыскания, ав­торский надзор, мониторинг, прог­раммирование и прогнозирование, причем деятельности последних ти­пов задают как бы контекст и рамки инновации, вне которых она стано­вится неосмысленной и неуправляе­мой.

Этот контекст есть вместе с тем знания о системах мышления и дея­тельности, в которые адресуется инновация: их текущем состоянии и желательном направлении преобра­зований. Трактуя таким образом инновации как деятельность над де­ятельностью, мы можем прорисо­вать схему, включающую четыре слоя (снизу вверх):

— деятельность, куда адресуется новшество;

— знания об этой деятельности;

— инновационная деятельность;

— оргуправленческая деятельность, объемлющая и удерживающая всю целостность ее мышления и дея­тельности.

Но в такой схеме оказывается, что инновации осуществляются из оргуправленческой позиции и харак­теризуются особой фокусировкой или ориентацией на конкретную дея­тельность, подлежащую перестрой­ке посредством новшеств (в отличие от ориентации на само новшество в случае «внедрения»). Тогда иннова­ционная деятельность может ин­терпретироваться как фрагмент сфокусированной на локальную цель работы по строительству будуще­го, а вся система СБ оказывается сис­темой инноваций, встроенных в соот­ветствующую программу в сочетании с системой мер, обеспечивающих сохранение того, что на данном этапе не подлежит перестройке, соорганизацию нового с сохраняющимся старым и одновременно, воспроизводство всей обновляющейся системы в целом, взятой вместе с ее непрерывным фун­кционированием[2]. Ключевым в этом пассаже является слово «программа», которое по содержанию мы понимаем как систему «дырок» или «пустых» мест, куда могут встраиваться соот­ветствующие проектные решения, и которые затем заполняются посред­ством конструирования. Например, в программе может быть зафиксирован дефицит энергии, проектом предус­мотрено строительство электростан­ции, а конструкторы придадут этому решению определенные материальные формы.

Намеченная таким образом схе­ма есть прожект (т.е. теоретическая конструкция), отвечающий современ­ному историческому этапу жизни цивилизации, как мы его понимаем. Она не имеет ничего общего с совет­ской действительностью, но имеет достаточно близкие прототипы в япон­ской организации дела.

Если обратиться для сравнения, допустим, к временам первой про­мышленной революции, то мы уви­дим прежде всего отсутствие объем­лющих рамок: оргуправленческой, программной, прогнозной, рамок авторского надзора и мониторинга. Но отсутствие этих рамок обозначает странную вещь: а именно, оказывает­ся, что обновление шло в каком-то смысле в режиме Е-эволюции. И если нетрудно понять в глобальном смыс­ле — не было систем СБ, даже и сейчас эта идея отнюдь не принята большин­ством жителей Земли, то обстоятель­ства локального обновления требуют специального подробного обсужде­ния и прояснения.

Очевидно, что конструирование шахтерской лампы Дэви, паровой машины или электромотора осущес­твлялось как искусственное дейст­вие. Но что происходило с этими изобретениями затем? И здесь прихо­дится признать, что различения внед­рения и инновации для целей истори­ческой реконструкции недостаточно. Более того, оно может оказаться вред­ным т.к. приведет к осовремениванию истории. Дело тут не в словах. В обществе свободного предпринима­тельства «внедрение» невозможно в принципе (недаром у этого термина нет английского эквивалента): пока отсутствует пустое место, куда мо­жет быть погружено тело новшества, ничего не произойдет. С другой сто­роны, пока не институциализировалось проектирование (а это произош­ло лишь во второй половине XIX века), не могло быть и инновацион­ной деятельности: осуществлялись (но не рефлектировались, а потому не воспроизводились) отдельные инно­вации.

Могло быть и было локальное обновление с использованием налич­ных пустых мест и люфтов, унаследо­ванных от предыдущих тактов обнов­ления. Углубление угольных шахт создало «потребность» в безопасной лампе, распространение ткацких машин — в энергообеспечении, а «пот­ребность» в электромоторах возникла лишь через пятьдесят лет после их изобретения — в результате развития электросетей.

Доминанта «наследственности» есть важнейшая особенность «естес­твенного», неуправляемого обновле­ния, объясняющая, в частности, тот экологический кризис, в который за­вела цивилизацию «естественная» (не только по ориентации на природу, но и по неуправляемости) наука. Чтобы пояснить последнее утверждение и облегчить понимание современной социокультурной ситуации в мире, наметим в заключение следующую периодизацию истории мысли.

  1. Огромный и внутренне неод­нородный этап религиозно-философ­ской мысли, включающий всю исто­рию до ХУ11 века, когда происходи­ло понимание, осмысление и освое­ние мира как данности, внеположенного и предстоящего человеческой мысли, создания Божественного Про­видения, и одновременно — самоопре­деление Человека в этом мире. Этот этап характеризуется господством ка­нонической культуры /5/.
  2. Этап научной мысли (с ХУП века до наших дней), в котором выде­ляются фазы становления, развития, господства и отмирания науки, пре­тендовавшей на роль замыкающего знания и формирование целостной, непротиворечивой и «окончательной» научной картины мира.

По большому счету, на наш взгляд, наука не позволила преодолеть ос­новной догмат религии: предзаданность и внеположенность мира. Ка­кая разница — создан ли он Господом или сформировался естественно-исторически, эволюционно, по законам природы? И в том и другом случае Человек отчужден от акта творения, ему остается «вписаться» в объектив­ную реальность, адаптироваться к истинам вероучения или законам природы.

Но появление и бурный рост на­уки, тем не менее, резко изменили направление мысли, перенеся акцен­ты с понимания на познание и способ­ствуя выведению мышления из-под рефлексивного контроля. Появление галилеевской науки и естественно­научного (Е-Н) подхода может реф­лексивно трактоваться как своего рода глобальная инновация в истории мысли. Но рефлексия запоздала, все это рас­сматривалось как Е-эволюция, и не­обходимые для осуществления И-подхода системы авторского надзора и мониторинга науки и употребления ее продуктов в деятельности так и не сложились. Зато сложились и офор­мились особые «машины» научных предметов, в т.ч. технических, и та­кой деятельности как конструирова­ние. Широкое фронтальное движение мысли, характерное для предыдуще­го этапа, сменилось стремительным прорывом по узким направлениям, задававшимся научными предмета­ми, развивающейся дифференциацией и специализацией труда. В формиро­вании узких коридоров движения и сыграла роковую роль наследствен­ность обновления, загнанного в рам­ки научных предметов и соответству­ющих технологий. При этом бурный рост всего, что только может расти -от добычи чугуна и выплавки стали до скорости коммуникаций — тракто­вался в XIX веке как признак прог­ресса или даже сам прогресс /7, с.311/. Это привело (уже в XX веке) к взры-воподобному росту технической воо­руженности человечества, неконтро­лируемому стремительному расши­рению возможностей, не обеспечен­ному адекватными средствами реф­лексии и понимания происходящего и его последствий. Сформировалась ситуация экологического кризиса.

  1. В этих условиях начался пере­ход к третьему этапу, который «про­растал» в недрах второго в формах проектной /5/ и программной деятельностей и фиксировался в смене Е- Н-подхода искусственно-техничес­ким (И-Т). Соответственно шла сме­на предельных онтологии: от унитар­ной Е-Н картины мира к идее мно­жественности миров и множествен­ной, деятельностной картине с появлением методологии как нового типа замыкающего знания, сменяющего в этой функции философию и науку (8).

Инновационная деятельность, с нашей точки зрения, в принципе воз­можна лишь в рамках третьего этапа, ибо в основе ее лежит И-подход и нормативное самоопределение Чело­века Творящего (Ноmо Faber), Чело­века, становящегося хозяином своего мира, и, в этом смысле, присваиваю­щего себе этот мир, а значит, ответст­венного за его (и свою — как часть этого мира) дальнейшую судьбу. Более того, мы думаем, что сама рефлексия как интеллектуальная функция, инс-титуализирующая инновации, харак­терна именно для человека, присваи­вающего хоть что-то из внешнего мира, как минимум методы и средства дея­тельности, которые становятся его собственными методами и средства­ми и которые только и могут рефлектироваться — в отличие от внеположенных, подлежащих беспристраст­ному научному анализу.

В свете сказанного мы можем различить:

инновации, артифицированные и артифицирующие мир, личност­ные, ситуативные, рефлектируемые и всегда «штучные», и

размножение образцов (производ­ство) — оестествленное и оестествляющее мир, безличное, универ­сальное, нерефлектируемое, мас­совое.

Это различение, в свою очередь, заставляет по-новому взглянуть на выведенную нами периодизацию ис­тории мысли: подлинной оппозицией первому, религиозно-философскому этапу и канонической культуре ока­зывается третий — методологический этап и проектная культура. Второй этап — научный — есть лишь промежу­точная, переходная стадия, оестествляющая идею творения в форме Е-эволюции природы и общества. Тако­му полаганию мира соответствовала ориентация на познание как ведущий и определяющий процесс: его обеспе­чивали методы и средства науки, а он, в свою очередь, обеспечивал прогресс цивилизации.

Но оказалось, что познание и прогресс могут идти в разные сторо­ны и разными путями: эволюция многовариантна. Пройденный путь при­вел нас к экологическому (и антропо­логическому, добавили бы мы, имея в виду Ноmо Soveticus как еще один ре­зультат научной мысли) кризису, и теперь мы полагаем, что науке пора вернуть ее исходное место и функцию «устранения трудностей» /7, С.28О/ в тех местах, где они возникают и требуют именно научного подхода) в ходе осмысленного и целенаправленного развития цивилизации. Отсюда и наша идея строительства будущего.

Мы находимся сейчас в самом          начале этого третьего периода, предвосхищенного Марксом и Вернадским, начавшего спонтанно осуществляться в ХХ веке и впервые ставшего предметом целенаправленной рефлексии в работах ММК 50-60 годов. Это положение “в начале” дает нам огромные преимущества (мы не успели еще напортачить), но сулит еще большие трудности, требуя, в первую очередь, небывалой интенсивности интеллектуальной работы в условиях резко возрастающей ответственности за ее результаты. По сути дела, речь идет об изменении статуса Человека в мире: тварь становится Творцом!…

Мы отдаем себе отчет в том, что сказанное здесь, есьб скорее “строительные леса”, чем “постройка”, но мы надеемся еще вернуться к этой теме и рассмотреть более подробно, в частности, ее исторический и культурологический аспекты. Специальная большая работа предстоит также по части процедурно – операционного представления инноваций – в развитие предложенной схемы их описания И – полагании.

Благодарим Г. Г. Копылова за стимулирующие замечания по рукописи.

  1. М.В. Рац.» Что такое экология или как спасти природу» (предложения к государст­венной экологической программе) «Человек и природа», изд. «Знание», N 2-12,199О.
  2. М.В. Рац, Г.Г. Копылов, М.Т. Ойзерман, Б.Г. Слепцов. «Строительство будущего» «Чело­век и природа», изд. «Знание» N 1,1991.

З. М.В.Рац, Г.Г. Копылов, М.Т. Ойзерман, Б.Г. Слепцов. «Строительство будущего: мониторинг и авторский надзор» «Человек и природа», изд. «Знание»,N4-6,1991.__
4. М. Эпиипейн. «Блуд труда», «Родник», N 6,199О.

5.В.Ф. Сидоренко. «Генезис, проектной культуры», ж.. «Вопросы философии», N10,1985.

  1. Р.Фостер. «Обновление производства: атакующие выигрывают» М,изд. «Прогресс», 1987.
  2. Т.Дж. Бернал. «Наука в истории общества», М., ИЛ, 1956.
    8.Г. П. Щедровицкий. «Принципы и общая схема методологической организации системо-структурных исследований и разработок», «Системные исследования. Методологические проблемы», Ежегодник, изд. «Наука», 1981.

[1] В связи с этим полезно напомнить различение конструирования и проектирования, анное В.Ф.Сидоренко /5/.

[2] Здесь уместно вспомнить «мо» XIX века: необхо­димо открыть новый мир, чтобы восстановить равновесие старого /7, с. 292./